Георгий Куницын - Открытые письма «архитектору перестройки» А.Н. Яковлеву

Так что не за статью «Против антиисторизма» тебя, мой бывший коллега, вывели тогда из джунглей Старой площади. И уж конечно не за критику «Молодой гвардии». И даже не за «антирусскость», за которую на тебя обиделись многие писатели и обижаются еще сегодня. Наоборот, неприятие тебя писателями было использовано как повод, чтобы привести твое официальное положение в соответствие с упавшим реноме тогдашнего вашего лидера — незадачливого бонапартиста, не обладающего ни одним из талантов великого корсиканца.

И еще к вопросу о «Молодой гвардии». Не любопытный ли момент: тебе, видимо, вовсе не навевает тревожащих душу воспоминаний имя А.М. Галанова — он учился одновременно с нами в Академии общественных наук, и потом какое-то время мы были все трое инструкторами в идеологическом отделе. Где-то к концу 60-х годов — меня в это время в аппарате ЦК уже не стало, а Саша Галанов работал консультантом в отделе культуры — его, кропотливого, и великолепно образованного и, несомненно, порядочного, вдруг, без всякой видимой причины, переместили в Литературный институт (проректором). Это была его «Канада». Он был крайне расстроен. И вскоре умер. Он говорил мне в глубоком недоумении, что его убрали «по настоянию Агитпропа», поскольку он, Галанов, подготовил обстоятельный критический материал по журналу «Молодая гвардия», который, по объективному своему смыслу, оказался в пользу «Нового мира» А.Твардовского. Это был период, когда шла ожесточенная полемика против «Нового мира» не только и даже уже не столько со стороны журнала «Октябрь», сколько со стороны «Молодой гвардии». Агитпроп в это время (Шелепин все еще был членом Политбюро) явно стоял на позициях бережного отношения к «Молодой гвардии» и беспощадного — к «Новому миру». Убрать консультанта (хотя и на правах завсектором) было проще простого: Суслов, и тем более Брежнев этим уровнем номенклатуры не занимались, а все решали отраслевые секретари ЦК. П.Демичев, секретарь, ведавший вопросами литературы и искусства, как ты знаешь, тоже тогда ориентировался на Шелепина. Помнишь, он тебе сказал, чтобы ты, если он, Демичев, отсутствует, ходил подписывать бумаги или что-то согласовывать «только к Шелепину»? В сущности, уже шло свое перераспределение функций. Правда, функционировал завотделом В.Ф. Шауро. О нем речь дальше, сейчас напомню только о том, что Шауро, прозванный «Шауровнем культуры» (никакой уровень), никогда и никого на свете не защитил. Он немедленно отвернулся и от А.Галанова, которого сам перед этим выдвинул на должность консультанта (при себе же)... Все это — авгуры, порожденные сталинской душегубной атмосферой. От их улыбок вяли и цветы, и людские судьбы.

Словом, за «Молодую гвардию» или против нее — это никогда не было проблемой для твоих убеждений, а только — для карьеры. Ты о том и пишешь: меняется жизнь, меняются и поступки... Отлично устроился!

И получается, что дым вокруг твоей статьи закрыл собой всю ее ясно видимую отвлекающую (для тебя) предназначенность. Удивляюсь, почему ни один сегодняшний журнал или газета не перепечатали ее — именно ныне — целиком. Тем более что сегодня-то уже всякому ясно: «Молодая гвардия» и «Новый мир», при разности их позиций, имеют одинаковое право на свою позицию. Оно было одинаковым (объективным) и в те времена. А вот твоя позиция в каждую эпоху приобретает другую окраску... Даже М.Горбачев недавно сказал по телевидению о тебе, что ты успел уже не раз и не два, а три раза сменить свои политические позиции... Догнал первоапостола Петра.

В этом моем первом письме, где неизбежно приходится обозначать широкий фон для всего разговора, неимоверно трудно избежать внутренней неслаженности того, что сейчас вот стремится на бумагу. Но думаю, не столь и большая беда, если, не закончив еще свои предварительные замечания, я уже вклинился в материалы и факты, связанные непосредственно с твоим прошлым. В общем-то и трудно отделить здесь один ряд фактов от другого, поскольку годы и годы мы прошли на одной стезе. И конечно, здесь снова и снова — через описание того, как складывались эти молодые годы у меня, — придется вернуться к вопросу, почему избран все же действительно интимный эпистолярный жанр — для раскрытия не только ведь личных, но и, как станет потом видно, эпических аспектов личных наших судеб. Даже по преимуществу эпических, тем более что личные моменты в дальнейшем будут уступать место политическим, историческим и философским проблемам. Главная проблематика моя определяется все-таки твоими отрешенческими книгами.