Михаил Пташук - И плач, и слёзы... [Исповедь кинорежиссёра]

- Михаил! — трезвонил через день Богомолов.— Я настаиваю от­казаться от Семаго! Он обманет вас! Он повязан с уголовным миром! Разве вы не видите, как он себя ведет в Думе? Стыдобище!

— У нас нет выхода! Уже натура уходит! Лето кончается! Когда снимать будем? Зимой?

— Надо принять решительные меры!

— Уже поздно! — сказал я Богомолову.— Он берет кредит, чтобы начать съемки!

— Сколько?

— Пятьсот тысяч долларов!

Эта цифра тоже подействовала на Богомолова.

— Я вас предупредил!

И положил трубку.

Я поехал в Москву. Семаго собрал у себя в казино на Таганке помощников, друзей-бизнесменов, сели мы за большой стол, и Влади­мир Владимирович сказал:

— Мы чего здесь собрались? — Он язвительно посмотрел в мою сторону.— Кино Пташуку помочь снять? Или подумать, сколько мы можем отстегнуть себе от сметы фильма? Ну, какие предложения?

Первым заговорил Олег Могучев, исполнительный продюсер:

— Надо увеличивать смету!

— За счет чего? — спросил Семаго.

— Вот пусть Михаил Николаевич думает, он режиссер, он должен предложить нам объем работ, мы просчитаем.

— Вы уже работали в кино, на сколько потянет бюджет этого фильма? — спросил Семаго у Могучева.

— По моим прикидкам, миллионов пять долларов!

Стол оживился. Семаго воспрял духом.

Михаил Николаевич! — обратился он ко мне.— Вы согласны с Олегом Николаевичем?

— Для нашего фильма это очень большие деньги! За такую сумму можно снять два фильма! — сказал я.

— Ваши слова неубедительны! — парировал Семаго.

— История в романе носит камерный характер. Все сконцентри­ровано на психологии людей! Потом учтите, согласно договору, основ­ные затраты на съемки берет Беларусь.

- Какие?

- Министерство обороны РБ поставляет нам армию! Почти тыся­чу солдат в течение двух месяцев. Белорусская железная дорога ре­монтирует два паровоза сороковых годов и готовит два состава двухос­ных платформ, которые Министерство обороны загрузит военной тех­никой. Кроме этого, военный авторемонтный завод переделывает пять­десят "ЗИЛов" под американские "студебеккеры". И за все платит бело­русская сторона! Это основные затраты, я не говорю о зарплате съе­мочной группе, оплате гостиницы, суточных, съемочной техники, ав­тотранспорта.

Это не понравилось Семаго.

— Вы не правы, Михаил Николаевич! — сказал Олег Могучев.— На российскую сторону ложится валютная оплата актеров, а вы пригласи­ли очень дорогих актеров: Миронов, Петренко, Беата Тышкевич! Мас­совые сцены мы сделаем на компьютере! Сегодня уже никто не снима­ет массовку вживую! А звук? Вы же хотите сделать фильм в системе "Долби-стерео"?

— Хочу!

— Для этого надо купить у англичан лицензию!

— Это пятнадцать тысяч долларов!

— А пленка, обработка?

— Ну не пять миллионов! Нам никто не поверит!

— Все зависит от нас! Насколько мы правильно обоснуем наши затраты! — вмешался Семаго. Он был явно недоволен разговором.

Эту сцену в казино я пересказал Богомолову.

— Жулики! Жулики и воры! — кричал Владимир Осипович.— Я вас предупреждал: не связывайтесь с Семаго! Он давно на крючке КГБ! Неуже­ли вы не понимаете, что ваше кино для него — идеальный отмыв денег!

Я не знал, что делать.

— Вы доложили об этом министру культуры? Что он?

— "Потрачено много денег, надо начинать съемки!" Безвыходное положение! Его и использует Семаго!

Богомолов из угла в угол ходил по кухне, где мы всегда сидели.

— Надо принимать решительные меры!

— Какие?

— Вплоть до остановки картины!

— На это никто не пойдет! Уже затрачены большие деньги! Прези­денту пообещали картину к 9 мая 2000 года! Один выход: контроль над поступающими из России деньгами и четко просчитать всю смету фильма!

— Михаил! Какую ерунду вы, извините, несете! — Богомолов не­истовствовал.— Кто будет считать? Семаго? Он уже представил свой вариант! Пять миллионов долларов! У нас в России полное беззако­ние! К власти пришли воры! Они всегда договорятся! Наивный вы человек!

19 июля мы начали съемки в Гродно на военном полигоне. Семаго был против, но мы не могли ждать: уходило лето. На стороне группы было руководство Министерства культуры РБ.

Никогда не забуду этот день!

Я снимал массовые сцены в телесериале "Время выбрало нас". Десять дней по пять тысяч человек Это был немецкий концлагерь, который мы снимали на натурной площадке в Смолевичах под Мин­ском. Но то, что я увидел на полигоне под Гродно, привело меня в ужас. Съемочная площадка длиной в полтора километра была заполнена армией и техникой. И вдруг вся эта армада по одному моему слову: "Начали!" — двинулась! Видавшие виды командиры гродненского во­енного корпуса тоже пришли в ужас! Пыль, тридцатипятиградусная жара, машины, люди, и все это без отдыха — с раннего утра до поздне­го вечера. А случалось — с утра и до утра! По ночам, под проливным дождем, который мы "делали", шла и шла огромная колонна на "запад", к Берлину. Так было задумано. Потом Богомолов скажет: "Зачем такая огромная масса народу?" Я мысленно отвечал ему: "Если нет этой массы, если нет скопления военной техники — что здесь делать вражь­им радистам, которых так активно ищет группа Алехина?"