В. Кардин - Необъявленная война

- Вы это видели, Филипп Тимофеевич?

- Такие вопросы слышать не желаю. Лучше сам мне ответь. Вот ты был в гостях у сидоренковой крали, в этом дворце. Скажи: так живет тру­довое крестьянство? Вот тебе их классовая база... Относительно «видел — не видел» разъясняю: не все обязательно видеть своими глазами. Глав­ное — надежные источники информации. Воображаешь, если вы там с Дмитрием Палычем тары-бары себе позволяете, уши развешиваете, это ни­кому не известно? Ладно, ладно, шучу.

От этих шуток мне сделалось не по себе, во рту пересохло. Никаких предосудительных разговоров мы с Дмитрием Павловичем не вели. Однако самый каверзный вопрос — кто же из маленького коллектива редакции и типографии информирует Филиппа Тимофеевича?

Впервые я посмотрел на майора Спицына не как на безобидного гра­фомана, но как на соглядатая, занятого вынюхиванием и подслушиванием, собиранием компромата. Мог бы и раньше об этом подумать. О многом следовало раньше подумать. Не случилось. Сами тому виной. Но и война, утверждавшая в каких-то заблуждениях.

Мы являлись в военкоматы, не дожидаясь повестки. Шли на фронт. На нашу войну. Теперь же безотчетно втягивались в другую войну — не­объявленную. Смутно представляя себе неприятеля, не понимая ни зако­на боевых действий, ни их беззакония. Еще не понимая: необъявленные войны — условие существования советского режима.

Майор Спицын Филипп Тимофеевич, дружески похлопывая меня по руке, продолжал лекцию о бандеровском движении. Его истоки в Австро-Венгерской империи, когда объединились интеллигенты, встревоженные онемечиванием украинской культуры. Гражданская война и последующие годы усилили антирусские настроения.

Бандеровцы, втолковывал майор Спицын, не лучше немецких фаши­стов. Пусть самого Степана Бандеру отправили в концлагерь.

- Выходит, бандеровцы против нас и против вермахта?

Ничего подобного, уверял майор, главный их враг — Советская Ар­мия и польские партизаны. Среди этих партизан есть и фашисты: Армия Крайова, Народове силы збройны, есть и коммунисты — Армия Людова. Без пол-литра не разберешься. Для того и контрразведка — вникать в слож­ности, вести тонкую игру. Какую игру? Стравливать, к примеру, бандеровцев и аковцев, которые дадут о себе знать за Саном. Бандеровцы тоже там озоруют. Не говоря уже об эсэсовской дивизии «Галичина», сформирован­ной из добровольцев — жителей Западной Украины.

Но какие они националисты, если взяли сторону Гитлера?

В книге маршала К. Москаленко «На юго-западном направлении. 1943—1945 гг. Воспоминания командарма» (Москва, 1972) говорится и об эсэсовской дивизии «Галичина», и об «агентуре гитлеровцев — националистическом подполье в западных областях Украины».

«И я не забыл,— сказано там,— что с началом боевых действий появились в лесах некоторых западноукраинских областей буржуазно-на­ционалистические банды. Но мне также хорошо известно, что то была плат­ная агентура гитлеровской разведки и что руководство ею осуществля­лось из Берлина.

Членами банд являлись местные кулаки, чьи земли были отобраны и разделены между беднейшим крестьянством, и различное антисоветское отребье, бежавшее в период гражданской войны за пределы нашей страны и нашедшее приют на территории бывшей панской Польши...».

Москаленко, командовавший 38-й армией (в ее состав на последнем этапе войны входила и наша дивизия), вместе с тем отмечает, что с вес­ны 1944 года значительную часть пополнения составляли жители западно­украинских областей. Они честно сражались против гитлеровских войск.

Командарм не видит различия между «Галичиной» и оуновскими от­рядами, которые именуют «бандами». (Трогательная вера в убийственную силу слова: «бандами» гитлеровцы именовали наших партизан; в совет­ской печати называли отряды афганского сопротивления.)

Более чем через четверть века после войны командарм пишет так, словно все еще не знает элементарной правды об оуновском движении. Не желает знать фактов.

Факты, правда, не отличаются одномерностью и простотой. Фракция ОУН, возглавляемая Степаном Бандерой, в начале войны учредила свое правительство во Львове. Гитлеровцам это пришлось не по нраву. Мини­стров они арестовали, Бандеру бросили в «политический бункер» Заксенхаузена. «Политический» — так как здесь содержались деятели, с кото­рыми руководители рейха надеялись найти общий язык. В поисках тако­го языка двух братьев Бандеры уничтожили в Освенциме.