Георгий Куницын - Марксизм в России начинался со лжи

Это понятно, ибо в момент появления статьи Михайловского они были и сами еще народниками. Статья Михайловского будет предметом моего анализа в дальнейшем, а сейчас затрагиваю ее в связи лишь с тем, что она выражала общие позиции российского народничества. Ее идея: «Капитал» — великое произведение, но книга эта не о России. И не для России. Если она и годится для России, то не скоро, когда в России действительно случится пролетаризация крестьянства. А этого, как полагал Михайловский, вообще не должно случиться. Напомню, Маркс не только не оспаривал в своем письме в «Отечественные записки» этих положений Михайловского (оспаривал не эти), но как раз обосновывал наибольшую вероятность того, что Россия пойдет самобытным путем, т. е. с сохранением решающей роли русской крестьянской общины.

Не торопитесь разводить руками: все это мною будет далее доказано.

Самое же важное для понимания психологического настроя Плеханова и его группы — это публикация в 1875 г. брошюры Ф. Энгельса «О социальном вопросе в России». Правда, она привлекла их внимание позже, а в первые годы после ее выхода на немецком языке они ее и просто не читали — были увлечены другими идеями. Но потом-то очаровались ею! В ней и высказана, в этой брошюре, — к тому же в столь яркой форме — концепция, в сущности, сбившая Плеханова (и его друзей) с толку. Стало быть, Энгельс, — вот кто первым стал обосновывать точку зрения на перспективы России в самом принципе, в корне отличающуюся от позиции Маркса по этому вопросу... Факт — очевиднейший! Хотя и воспринимается как фантастика.

Маркс же тогда еще не писал (открыто) о судьбах России. Исследовал вопрос. А его переписка с Даниельсоном была неизвестна еще долго. А вот Энгельс — высказался! Высказался крайне ошибочно. Между тем существовало убеждение, что Маркс и Энгельс по их позиции — это как бы одно лицо: раз Энгельс говорит, значит, Маркс с этим согласен. Ваш излюбленный это прием, Раиса Павловна?

Энгельс в брошюре «О социальном вопросе в России» возгласил: община станет важнейшим фактором в жизни будущей России «лишь в том случае, если в Западной Европе, еще до окончательного распада этой общинной собственности, совершится победоносная пролетарская революция» (Соч., т. 18, с. 546; курсив мой. — Г. К. ).

Вот где прозвучало оно, первое слово... «До распада...» Сказано это в 1875 году. Об обмене мнениями (предварительном) по этому вопросу между Марксом и Энгельсом лично у меня сведений нет. Может, у Вас они имеются? Чего же молчите?

Стало быть, у Плеханова и его группы было предостаточно оснований ожидать: в ответе на письмо Засулич от 16 февраля 1881 г. Маркс встанет, конечно, на такую же позицию, как и Энгельс...

Социал-демократы не заметили или, возможно, проигнорировали то, что Энгельс в уже названной его брошюре сделал явный тактический зигзаг. В предисловии к ней, написанном месяцем позже самой брошюры, он заявил: «Никакая революция в Западной Европе не может окончательно победить, пока поблизости существует современное российское государство. Германия же — ближайший его сосед, на Германию, стало быть, обрушится первый натиск армий русской реакции».

Далее же — вывод, который, в сущности, отбрасывает смысл ранее приведенных его же слов (о том, что революция должна произойти сначала в странах Западной Европы): «Падение русского царизма, уничтожение Российской империи является, стало быть, одним из первых условий окончательной победы немецкого пролетариата» (Соч., т. 18, с. 567; курсив мой. — Г. К. ).

Но, согласно Марксу, падение царизма могло произойти тоже только в результате русской народной революции и свержения царизма...

Маркс до конца дней своих стоял как раз на этой позиции... Энгельс же, как увидим далее, довольно скоро вернулся к тому взгляду, что главное решится в России только через Запад... Самостоятельной судьбы у нее, мол, нет. Разве Вы не заметили этого зигзага Энгельса? То ли с ним еще будет... «Вторая скрипка» вовсе нередко играла совсем иную мелодию.

Как бы там ни было, а Плеханов и его товарищи, будто заколдованные ошибочной брошюрой Энгельса о России, вряд ли могли предполагать, что, отвечая на письмо Засулич, Маркс поддержит (и даже разовьет) вовсе не их новообретенную (в духе «Капитала») позицию, а — как раз наоборот! — их вчерашний, народнический взгляд...

Получается, стало быть, что письмо Засулич от 16 февраля 1881 г. отправлено Марксу было не для того, чтобы приобрести в его лице союзника русскому народничеству, а чтобы легализовать Маркса в качестве единомышленника русских «марксистов».