П. Реус: Загадочный камень царя Александра (об александрите, Александре II и не только о них)

Ну, довольно, надеемся, мы сумели достаточно заинтриговать читателя, чтобы перейти к изложению событий, которые приводятся нами с широким использованием архивных материалов, кропотливо собранных И. М. Шакинко, В. Б. Семеновым [83, 84] и В. Дебердеевым.

Факты таковы. После первоначальной эйфории в добыче изумрудов на копях наметился некоторый спад – все меньше и меньше камней и все более низкого качества посылалось в Санкт-Петербург в Кабинет Е. И. В. и Департамент уделов. В одном из документов, отражающих работу Изумрудных копей с 1831 по 1835 годы [101] говорится: «В первые два или три года отыскано было значительное число камней, из коих лучшие были огранены на Императорской Гранильной фабрике и вместе с отличными штуфами и кристаллами представлены в Кабинет Его Величества… Впоследствии времени добыча камней постепенно уменьшалась, и в конце 1835 года разработка и добыча были совершенно ничтожными. Если же и представляемы были в Кабинет Его Величества по временам камни, то оные выгранены были из остатков от прежних добыч, а не из новых приисков».

Дело в том, что месторождения, подобные Изумрудным копям, обладающие весьма сложным геологическим строением и исключительно неравномерным распределением полезного ископаемого, должны были разрабатываться более кропотливо и тщательно, чем это было сделано. Разведкой и разработкой копей в тот период занимались рабочие и специалисты Екатеринбургской гранильной фабрики – камнеобработчики и гранильщики, а вовсе не геологи и горняки. Как пишет В.Б.Семенов [84] «первоначальный этап горных работ на месторождении изумруда носил характер хищнической добычи, хотя мы не спешим думать, что таковой была цель. Просто работа велась непрофессионально; шурфы били в расчете на везенье, на авось; попав на продуктивную жилу, отрабатывали ее в доступных пределах; промахнувшись – бросали». Вдобавок, до сих пор, при разработке такого сложного сырья, как камнесамоцветное, фактор удачи, «фарта» имеет огромное значение. И это несмотря на многократно улучшившиеся методы и способы прогноза, поисков и отработки… Известный писатель Д. Н. Мамин-Сибиряк в своих «Очерках» [54] писал в 1884 году о камнесамоцветной промышленности Урала: « Разработка камней идет крайне неровно. Бывают совсем глухие годы, когда „камень нейдет“…»

На фоне беспокойства, доставленного значительно ухудшившимся качеством и количеством изумрудной добычи, в Петербурге был получен анонимный донос на Я. В. Коковина, в котором тот обвинялся в утаивании изумрудов и даже в том, что он ведет переговоры с торговцами «из немецкой стороны» о продаже им этих неучтенных камней. В некоторых современных публикациях, правда без ссылок на фактические данные, приводятся сведения, что подобная продажа все же состоялась. В частности, американский специалист по драгоценным камням Питер Банкрофт [112], излагая свою версию событий, пишет, что ряд лучших уральских изумрудов тайком были проданы в Германии принцу; якобы через некоторое время жена принца посетила Санкт-Петербург, а на вопрос императрицы о происхождении своих украшений, ответила, что камни родом из Сибири, что и насторожило чиновников Департамента уделов… Но речь здесь идет, скорее всего, о тех одиннадцати кристаллах уральского изумруда, которые император Николай I подарил прусскому принцу Вильгельму и из которых были сделаны ограненные вставки в кольца и серьги его жены.

Р. Г. Валаев в своих «Новеллах о камне» [11] приводит беллетризованный вариант истории о хищении Коковиным изумрудов. В его изложении, Коковин тайно посылает в Берлин доверенного ювелира Фасе с заданием посредничать на переговорах о продаже миллионеру Ротшильду гигантского изумруда весом 2226 граммов ( запомните эту цифру !). Для этого он выдает ювелиру в качестве «маркетинговых образцов» партию мелких, но высокого качества изумрудов. Далее в новелле фигурирует веселая вдовушка Гретхен, которая строит глазки как сходящему с ума по ней Фасе, так и русскому генералу Лапшину.

Увидев у белокурой Гретхен подаренные потерявшим голову влюбленным ювелиром уральские изумруды, ревнивый, но бдительный генерал с помощью частного сыщика разоблачает вначале Фасе, а затем и вороватого Коковина. Вот такой вот, с позволения сказать, художественный вымысел…

По поручению вице-президента Кабинета Е. И. В. князя Н. С. Гагарина на Урал в мае 1835 года срочно выезжает чиновник Департамента уделов по особым поручениям статский советник И. П. Ярошевицкий (в некоторых документах – Хрошевицкий). Помимо официального задания провести ревизию состояния дел на Екатеринбургской гранильной фабрике, он получает секретное предписание проверить анонимное донесение и выяснить, не утаивает ли командир фабрики изумруды от отправки в Петербург. В опубликованных материалах [11, 59, 83, 84, 99], существует несколько вариантов описания самой ревизии, в которых к довольно куцым цитатам в зависимости от позиции авторов даются различные комментарии и акценты. Поэтому мы сочли необходимым привести рапорт Ярошевицкого министру императорского двора и уделов светлейшему князю П. А. Волконскому практически без сокращений [101]: