Ездил от Шульца к дедушке в деревню на Пасху, дочь его дала на дорогу 25 рублей. Накупил подарков бабушке и сарафан, двум двоюродным сестрам, которые воспитывались у дедушки – по шерстяному платку, закуски, бутылку красного вина, белого хлеба. Приехал в Коломну, дедушка встречать не выехал. Было самое раздополье. Пошел в трактир, не найду ли попутчика. Смотрю, сидит один пьяненький, нанимает тройку лошадей до села Белых Колодезей. От Жиливо дальше на 1 версту. Я к нему – «Не подвезете ли?» Он: «С удовольствием! И задаром. Садись, угощайся». Смотрю, парень загулял. Едет из Петербурга на родину. Лошадей подали, а я не могу никак его вытащить из трактира. Наконец уселись и поехали, у него полная корзина водки. Доехали до ближайшего села Протопопово, а там девки водят хороводы. «Стой!» – достает из корзинки водку и давай угощать парней и девок. В заключение давай вливать водку в рот лошадям. Насилу я его усадил на тройку. Вспоминаю мужика маленького востроносого – гнался за тройкой версты три, прося поднести стаканчик. Водка была уже вся, но он не верил и бежал до тех пор, пока не свалился.
Приехали в Жиливо к вечеру. Все удивились, что я подкатил на тройке с бубенцами. Компаньон мой взошел к нам в избу, но увидав, что выпить не с кем, быстро улетучился. Дедушка никогда не пил и даже мяса не ел с сорокалетнего возраста. В Севастопольскую кампанию 13 13 Речь идет об обороне Севастополя во время Крымской войны 1854—1855 годах.
поехал за солью обоз – сорок лошадей, и были задержаны убирать покойников в Севастополе. Этот ужас так на него повлиял, что он дал зарок не есть мяса.
Вынул я из чемодана подарки, оделил всех, поставил на стол бутылку красного, закуску, конфеты, орехи, пряники. Бабушка и сестры угощались с удовольствием – вино пить бабушка любила. Неделя пасхальная прошла мгновенно. Днем катали яйца, водили хороводы, ходили в гости в село Белые Колодези к Мосолову Сергею Сергеевичу, и никак не мог представить, что одна из сестер его, шестилетняя Люся, будет впоследствии моей женой.
Но Пасха прошла, нужно ехать в Москву. Половодье в полном разгаре, на лошади ехать рискованно, река Ока подошла к самой деревне. Обыкновенно она от деревни была версты на три. Уговорились поплыть на лодке до Коломны по течению верст сорок. Мосолов и еще с ним в компании человек семь москвичей и питерцев пришли за мной, это был день Красной горки. Все они были под сильной мухой , в лодке сидели неспокойно, все время пили водку. Я трясся как осиновый лист. Спасибо, трое гребцов были трезвые. По дороге в селах шли гулянья, водили хороводы. Останавливались почти в каждом селе и везде пили. Как Господь нас сохранил – это чудо! Некоторые настолько были пьяны, что лежали на дне лодки. Страху я натерпелся, плакал, уговаривал, но все бесполезно. Наконец, благополучно доплыли до Коломны. Никогда не забуду этого происшествия.
У Шульца я прожил около года. Сманил меня от него через главного приказчика Широнина купец-суконщик Житков Сергей Иванович, только что женившийся на дочери миллионера Лыжина. Отделился от матери, завел свою торговлю. Широнин поставил условие, что он перейдет только с мальчиком. Я ушел от Шульца, хотя и пугал он меня полицией. Прибыл к Житкову. Жил он на Пятницкой, 4-й Монетчиковский переулок, в доме матери Евдокии Петровны. Поместился я в комнате для приказчика, где стояла свободная железная кровать с матрацем, Широнин же остался у Шульца – он прибавил ему жалованья.
Представился хозяевам. Это была очень молодая красивая пара: ему лет 25, а жене лет 20, первый год женитьбы. Хозяева мне очень понравились, такие ласковые, все расспрашивали меня, как я жил у прежних хозяев. Частенько ходила к ним навещать свою воспитанницу Машеньку экономка Лыжина Настасия Андреевна. Принимали ее с почетом. Евдокия Петровна усаживала с собой обедать, пить чай, угощала вином – была почетной гостьей.
Торговля помещалась на Шуйском подворье 14 14 Шуйское подворье было построено по проекту архитектора А. С. Каминского в 1875 году по адресу Никольский переулок, дом 4.
– амбар во втором этаже, отопление паровое, обслуживали два приказчика и артельщик, я был четвертый.
Помимо своего товара у Житкова был на комиссии товар трех клинцовских суконных фабрик: Машковского, братьев Поляковых и Сапожкова. Товару они высылали много, преимущественно серые гимназические сукна, сорта неважные – продавать было трудно. Лучшие клинцовские фабрики – Барышникова и других – остались у матери его, Евдокии Петровны. Дела вел брат его – Николай Иванович. Под высланный товар фабрики требовали денег для производства. Житков, благодаря своей бесхарактерности и боясь, чтобы они не отошли от него, все давал. Средства истощались, несмотря на то что он получил по разуму от матери 25 000 рублей и за женой взял 50 000 рублей. Товару накапливалось очень много, склады все были полны.
Читать дальше