Иван Разумов - Семья в Древней Руси. О семейных отношениях у восточных славян и русов VIII – 1-й половины XIII вв.

Таким образом, можно предположить, что женщина, пользовавшаяся до свадьбы известной свободой, после нее становилась полной собственностью мужа, который был вправе распоряжаться ее жизнью.

Интересно отметить, что существует и несколько иной перевод данного свидетельства арабского автора, к примеру, у В.В.Бартольда: «Прелюбодеяний между ними не бывает…». И далее: «Если кто-нибудь совершит прелюбодеяние с замужней женщиной, то его убивают [по-видимому, родственники женщины], не принимая от него никаких извинений» 31 31 Цит. по: Заходер Б. Н. Каспийский свод… – С.125. .

Но встает вопрос: не идеализирует ли Гардизи истинное положение вещей? Ведь даже в Повести временных лет упоминаются «игрища межю селы» 32 32 ПСРЛ. Т.1. – С.13—14. , в которых, по-видимому, участвовали и женщины. А в «Уставе Ярослава о церковных судах» (1 051 – 1 054 гг.) одним из поводов к разводу является самостоятельное (без разрешения супруга) участие замужней женщины в подобных «игрищах» 33 33 Законодательство Древней Руси. – С.192. . Скорее всего, супруги могли присутствовать на этих «игрищах» только совместно. Кроме того, нигде в памятниках письменности (ни в литературных, ни в законодательных) не отражен факт продажи или убийства женщины из-за потери ею невинности. К тому же, если брать за основу перевод В.В.Бартольда, то получается, что в обычном праве восточных славян был уже достаточно развит институт защиты чести замужней женщины – матери семейства. По-видимому, ещё до принятия христианства в обычаях некоторых славянских племен наметилась тенденция к утверждению моногамной семьи. В любом случае, к свидетельству Гардизи необходимо относиться критически.

Но если на иноземных авторов нравы и обычаи языческих славян производили, в целом, благоприятное впечатление, то первый русский летописец вовсе не так к ним благосклонен. За исключением полян, все славянские племена у него описаны черными красками: «Поляне бо своих оць обычаи имуть, кротокъ и тихъ, и стыденье къ снохамъ своимъ, и къ сестрамъ, къ мтрмъ и к родителемъ своимъ, къ свекровемъ и къ деверемъ велико стыденье имеху, брачный обычаи имяху, не хожеше зять по невесту, но приводяху вечеръ, а завътра приношаху по ней, что вдадуче, а Древляне живяху звериньскимъ образомъ, жиоуще скотъски, оубиваху другь друга, едяху вся нечисто, и брака оу нихъ не бываше. но оумыкиваху оу воды двця, и радимичи и Вятичи, и Северъ одинъ обычаи имяху, живяху в лесе, такоже всякий зверь, едуще все нечисто, срамословье в ни предъ отьци и предъ снохами, браци не бываху въ ни, и игрища межю селы схожахуся, на игрища на плясанье и на вся бесовьскае игрища, и ту оумыкаху жены собе, с неюже кто съвещашеся, имяху же по две и по три жены» 34 34 ПСРЛ. Т.1. – С.13—14. .

В этой части летописи прослеживается существование у восточных славян большой патриархальной семьи (так как перечисляются родственники трех поколений, живущие, по всей видимости, совместно). Эта семья сохраняется у отдельных групп восточных славян до начала XII века. Также летописец указывает на наличие брачного обряда двух видов: 1) более архаичный – сговор между родами («межю селы») у древлян, радимичей, вятичей и северян с последующим «умыканием» невест; 2) более «цивилизованный» обычай у полян, когда невесту приводили родичи в дом жениха. Здесь же содержится и первое указание на приношение вместе с невестой приданого («приношаху по ней, что вдадуче»). Подробнее вопрос о приданом мы рассмотрим ниже.

С.М.Соловьев в своей «Истории России» справедливо подмечает, что «летописец преимущественно обращает внимание на семейные нравы и обычаи племен, в них полагает различие между последними. Основа семьи – это брак; отсюда понятно, как важно было различие во взгляде на это явление у разных племен; это-то различие в обычае брака летописец и приводит как основное нравственное различие между племенами» 35 35 Соловьев С. М. Сочинения. Книга I. История России с древнейших времен. – С.98. . Но неверно будет вслед за монахом начала XII века отрицать вообще существование браков у перечисленных им славянских племен. Говоря так, он имеет в виду узаконенные формы церковного брака и привычную ему форму брачного обряда, когда родители жениха договариваются с родителями невесты о заключении брака. «Умыкание» же – древняя языческая форма брачного обряда, на что указывают предварительный сговор жениха с невестой и связь «умыкания» с языческими празднествами, например, у вятичей, радимичей и северян. У древлян «умыкание» совершалось «у воды» (озера, реки, родника), что подчеркивает её ритуальное значение в языческом свадебном обряде, сопровождаемом дарами водяным божествам и трапезой с гаданиями. И эта роль «воды», скорее всего, обусловлена природными условиями жизни древлян. Из фольклора известна и другая форма свадебного обряда: вождение жениха и невесты вокруг дуба и ракиты, которые также имели ритуальное значение.