Иван Разумов - Семья в Древней Руси. О семейных отношениях у восточных славян и русов VIII – 1-й половины XIII вв.

Но вот на десятый день покойник извлечен из временной могилы и помещен в шатер на подготовленной к сожжению ладье. К кораблю подводят невесту, мужчины берут ее на руки и трижды поднимают выше палубы корабля. Она же в это время произносит ритуальные слова: « […] Вот я вижу своего отца и свою мать», – и сказала во второй раз: «Вот все мои умершие родственники, сидящие» 42 42 Ковалевский А. П. Книга Ахмеда ибн-Фадлана… – С.144. . Родители и родственники девушки упоминаются здесь не случайно. Поскольку обряд похорон руса представлял собой свадьбу, то девушка через него становилась законной женой умершего. Следовательно, на «свадьбе» необходимо присутствие и родственников со стороны невесты, и если бы она их не «видела», и они не оказались находящимися где-то вместе с ее будущим мужем, свадьба, пожалуй, не состоялась бы.

А. П. Ковалевский считает, что эта девушка не могла быть рабыней покойного, так как, в противном случае, никого из окружающих русов не интересовали бы её родственники (которых, возможно, «новобрачный» убил при захвате её в рабство) 43 43 Ковалевский А. П. Книга Ахмеда ибн-Фадлана… – С.254. . Однако Т. М.Калинина, анализируя терминологию арабского автора, считает, что девушка, хотя и не являлась рабыней, не была и свободной в полном смысле этого слова 44 44 Калинина Т. М. Термин «люди дома» («ахл ал-байт») у Ибн Фадлана по отношению к обществу русов. – С.136. . Она подчеркивает, что Ибн Фадлан называет эту девушку «джарийа», что в переводе с арабского обозначает «невольница», «наложница», «прислуга», в то время как умерший часто именуется её «господином». По мнению Т.М.Калининой, термин «джарийа» аналогичен древнерусскому «девка», использовавшемуся для обозначения дворовых служанок, которые выполняли различную работу по дому, но в случае чего, могли быть и проданы.

По мнению А. Стальсберг, подтверждением того, что девушка, согласившаяся сопровождать умершего руса в загробном мире, не была его законной вдовой, является значительная доля парных захоронений среди скандинавских погребений на территории Древней Руси 45 45 Стальсберг А. Женские вещи скандинавского происхождения на территории Древней Руси. – С.75, 78. . Маловероятно, что оба супруга во всех случаях, как в сказке, «жили долго и счастливо, и умерли в один день». Скорее всего, вместе с мужем хоронили убитую наложницу. Тем более что в некоторых случаях выявлены погребения, где мужчина похоронен с двумя женщинами, и тут уж речь совершенно точно не о законных жёнах 46 46 См. напр.: Авдусин Д. А. Скандинавские погребения в Гнездове. – С.80. . Да и социальный статус знатных женщин в Скандинавии и на Руси был весьма высок (свидетельство тому мы находим, к примеру, в договорах русских князей с греками, о которых мы поговорим чуть ниже), чтобы вот так запросто в расцвете лет всходить на костёр, пусть даже и горячо любимого мужа.

Как бы то ни было, но добрая воля девушки заканчивалась для нее со вступлением на палубу погребальной ладьи. Для достижения загробного счастья мужчине нужна была женщина, и он её получал, несмотря на сопротивление «невесты». После последнего совокупления с шестью родственниками умершего в его присутствии, девушку клали рядом с телом «супруга» и умерщвляли. Вся эта церемония заглушалась шумом, ибо, когда девушка вошла в шалаш на ладье, «мужи начали ударять палками по щитам, чтобы не был слышен звук её крика, впоследствии чего обеспокоились бы другие девушки и перестали бы стремиться к смерти вместе со своими господами» 47 47 Ковалевский А. П. Книга Ахмеда ибн-Фадлана… – С.145. . Вот и ещё одно подтверждение тому, что для достижения загробного счастья мужчина не был так уж необходим женщине, как она ему. Хотя формально он считался «господином», а она – «рабой».

Результаты археологических раскопок подтверждают свидетельства восточных авторов о существенной роли женщины для достижения мужчиной благополучия в мире ином. Так, парные захоронения выявлены во всех крупных древнерусских некрополях: в Гнёздово (до 15% всех изученных погребений) 48 48 См. напр.: Авдусин Д. А. Скандинавские погребения в Гнездове. – С.79—84; Пушкина Т. А. Раннегородские могильники Древней Руси IX—XI вв. – С.19; [битая ссылка] Пушкина Т. А. Раскопки Гнездова Левобережного. – С.113—115. и в некрополе древнего Киева (погребение №120, вблизи Десятинной церкви, камерные погребения на Старокиевской горе, которые могут быть отнесены к периоду IX – X вв., и др.) 49 49 См.: Пушкина Т. А. Раннегородские могильники Древней Руси IX—XI вв. – С.7—8, 10—11. , в Чернигове (например, курганы Гульбище и Безымянный, отнесенные Б.А.Рыбаковым к началу – 1-й половине Х века, а также курган Черная могила, содержавший погребения двух воинов и женщины, датируемый не ранее середины Х века) 50 50 Пушкина Т. А. Раннегородские могильники Древней Руси IX—XI вв. – С.13—14. и неподалёку расположенной Шестовице (в том числе курган Х, где П.И.Смоличевым найдено парное погребение, в котором мужчина, помещённый в камеру в сидячем положении, левой рукой обнимал женщину) 51 51 Пушкина Т. А. Воск и свечи в древнерусских погребениях. – С.131—132. , в Тимерево Ярославской области (например, курганы 100 и 348) 52 52 См. напр.: Зозуля С. С. К вопросу об особенностях камерного обряда погребения в Ярославском Поволжье. – С.239; Зозуля С. С. Датировка камерного погребения №348 Тимеревского некрополя. – С.90. , а также в Кветуни Брянской области (в кургане №6 мужчина захоронен с женщиной и молодой девушкой) 53 53 Шинаков Е. А. Камерные захоронения Среднего Подесенья. – С.83. .