Марк Галлай - Жизнь Арцеулова

Наступил решающий для нас день. Вот сейчас, через несколько минут мы узнаем, либо наши расчёты верны, либо…

Планёр поставлен на старт. Арцеулов надел шлем и улыбнулся:

— Ну, конструкторы, волнуйтесь!

Планёр двинулся, ускоряя движение. Лыжа отделилась от земли, вот он набирает высоту… Мы не выдерживаем и несёмся к месту посадки. Арцеулов уже вылез из кабины и опять-таки с улыбкой встречает нас… Рядом целая толпа желающих услышать мнение испытателя. Арцеулов поздравил нас…

На следующий день задул хороший ветер, позволяя проверить планёр в парении. Арцеулов полетел снова. То был мастерский полет!.. Теперь мы с Сергеем уже не сомневались, что добились всего, к чему стремились.

Арцеулов… выяснив качества конструкции, пошёл на посадку и приземлился на месте взлёта. О результатах Константин Константинович доложил техкому… Затем мы втроём пошли на стоянку и услышали от испытателя более подробное сообщение".

В этом рассказе очень зримо передана сама атмосфера коктебельских слётов со всеми тревогами, надеждами, радостями, разочарованиями и, конечно, прежде всего искренней товарищеской доброжелательностью, объединявшей конструкторов и пилотов.

Трудно сейчас сказать, почему Константин Константинович заинтересовался этим планёром и предложил свои услуги как испытателя. Здоровое техническое и лётное любопытство к новой, заметно отличающейся от других конструкции? Прочная память о том, как он на первом слёте вынужден был отдавать своё создание в чужие… или пусть не в чужие, в дружеские, но все же не в свои собственные руки? Личная симпатия к Люшину, с его, Арцеулова, помощью приобщившемуся к планеризму? А может быть, просто органическая тяга к тому, чтобы летать, — и к тому, чтобы при всякой возможности делать добрые дела?

Скорее всего тут все эти стимулы действовали вместе.

А испытанный тогда планёр — его назвали «Коктебель» — оказался заметной ступенью в дальнейшем пути Королева как конструктора. Полученный опыт нашёл отражение и в сконструированном им первом планёре «Красная Звезда», предназначенном для высшего пилотажа, и в СК-9, на котором был установлен ракетный (жидкостный реактивный) двигатель…

Из «первого камня», заложенного кружком «Парящий полет», буквально за несколько лет выросло здание массового советского планеризма. Планёрные кружки распространились по всей стране. Вскоре даже парящие полёты стали проводиться не только в динамических потоках Коктебельской горы, но и в термических (тепловых) восходящих потоках, использованию которых положил у нас начало лётчик-испытатель, планерист, будущий участник перелёта через Северный полюс из Москвы в Америку А.Б. Юмашев.

К конструкторам, предъявлявшим свои планёры на первый слёт, присоединились авторы новых, зачастую весьма оригинальных конструкций. Вообще, вряд ли можно посчитать случайностью, что будущие генеральные конструкторы самолётов С.В. Ильюшин, А.Н. Туполев, А.С. Яковлев в свои молодые годы отдали дань созданию планёров, а Генеральный конструктор О.К. Антонов не оставил этого занятия, даже став конструктором целого ряда — от миниатюрной «Пчёлки» до гигантского «Руслана» — транспортных и пассажирских самолётов.

Из среды коктебельских планеристов выросла целая плеяда выдающихся пилотов. По примеру своих старших товарищей В. Степанченка, Л. Юнгмейстера и А. Юмашева — профессиональных испытателей, увлёкшихся планеризмом, стали лётчиками-испытателями С. Анохин, Д. Кошиц, В. Расторгуев, Н. Симонов, И. Сухомлин, В. Ханов, И. Шелест, полярный лётчик П. Головин. Они и их товарищи С. Гавриш, В. Ильченко, И. Карташев, М. Романов, а также девушки Е. Зеленкова, О. Клепикова, М. Раценская добились того, что многие мировые рекорды по планеризму в течение ближайших лет стали принадлежать нашей стране. Общеизвестно, что обладающие самой отточенной техникой пилотирования, тоньше всего чувствующие машину, самые инициативные и умелые пилоты — бывшие планеристы…

Да! Наверное, правы советские планеристы, когда называют 30-е годы «золотым веком» своего вида спорта.

Впрочем, не одного лишь спорта. Дыхание приближавшейся большой войны заставило всерьёз подумать о создании тяжёлых десантных планёров.

Первый не одноместный и даже не двухместный, а пятиместный планёр был по собственной инициативе построен и предъявлен уже в 1934 году на десятый коктебельский слёт конструктором Г. Грошевым.

Юмористическая стартовая газета, выпускавшаяся на слётах и оперативно откликавшаяся на все, что происходило вокруг на земле и в воздухе, отреагировала на это событие стихами: