Марина Цветаева: Марина Цветаева. Письма 1905-1923

Пишите скорей, а то химия, Андрей, алгебра… Повеситься можно!

Впервые — Минувшее , 11. 1991. стр. 337–339 (публ. Е.И. Лубянниковой и Л.А. Мнухина). Печ. по тексту СС-6 . стр. 17–20 (с уточнением даты написания).

Говорила я Вам, Понтик, что буду писать по два раза в день [46] Первое письмо от 22 июля 1908 г. было написано утром (2-08). .

Сегодня получила письмо от Сережи [47] См. коммент. 15 к предыдущему письму. .

Представьте себе, в каких обстоятельствах он вспомнил меня: оркестр в японском театре заиграл Хиавату [48] Хиавата. — Можно предположить, что речь идет об опере (или об увертюре к ней) чешского композитора Антонина Дворжака (1841–1904) «Hiawatha» (1892–1895), созданной по поэме американского поэта Генри У. Лонгфелло (1807–1882) «The Song of Hiawatha» (1855). , и он, конечно, не мог не вспомнить.

Не могу сказать, чтобы я была очень польщена этим обстоятельством [49] Установить в точности источник этой аллюзии не представляется возможным. Е.И. Лубянникова не исключает вероятной связи между цветаевской мотивировкой прошлогодней ссоры с ней С. Юркевича (см. письмо 2-08) и образом Гайаваты — пророка, учителя. Ср. такие строки поэмы: И придет Пророк на землю И укажет путь к спасенью; Он наставником вам будет. Будет жить, трудиться с вами. Всем его советам мудрым Вы должны внимать покорно… ( Лонгфелло Г . Песнь о Гайавате. Пер. И.А. Бунина. СПб.: Изд. Т-ва «Знание». 1903. стр. 10–11). Поэма была хорошо известна в России; полный ее перевод осуществлен И.А. Буниным в 1896–1903 гг. В других переводах выходила под названиями «Песнь о Гиавате» и «Гайавате» ( Новый мир . 1995. № 6. стр. 121). .

Сейчас особенно темно на душе. Ася с Андреем уехали в гости с ночевкой, я одна с француженкой [50] Неясно, о ком идет речь. Это могла бы быть французская девочка Анна Ажерон, но, согласно воспоминаниям А.И. Цветаевой, она гостила в Тарусе летом 1907 г. ( Цветаева А . стр. 237–242). . Ворчит-поварчивает на столе самовар, темная, совсем осенняя ночь обступила стены дома и старается проникнуть в него через черные стекла.

У меня был сегодня странный разговор, после к<���оторо>го я никак не могу прийти в себя.

Странный субъект ― этот мой знакомый [51] Вероятнее всего, имеется в виду Анатолий Корнелиевич Виноградов (1888–1946) — будущий писатель; в 1906–1912 гг. — студент философского отделения историко-филологического факультета Московского университета (ученик И.В. Цветаева), в 1921–1924 гг. — директор Государственного Румянцевского музея. Знакомый сестер Цветаевых по Тарусе и Москве был увлечен младшей из них. В 1907 г. началась дружба М. Цветаевой с его сестрой Ниной (см. обращенные к ней стихотворения «Нине» и «„Прости“ Нине» в сб. «Вечерний альбом» и «Волшебный фонарь»). Выведен впоследствии М. Цветаевой в очерке «Жених» (1933; СС-5 ). Период, о котором идет речь, для Виноградова ― время мучительных религиозных исканий. (См. об этом: А.К. Виноградов у Льва Толстого. Публ. Ст. Айдиняна. — Новый мир . 1994. № 8. стр. 214–221). . Он не сильный, я его страшно боюсь. Боюсь его и иду к нему, потому что не могу не идти.

Он холодный, мертвый. Увидит светлую точку и мгновенно загасит ее. Зажечь он ничего не может. Вся жизнь его полна призраков.

Сегодня он мне сказал такую вещь:

— «Как прекрасно иметь в себе огонь и тушить его!» [52] Ср. фрагмент записи А.К. Виноградова 1909 г. о Д.С. Мережковском: «Великой волей своей он себя держит и не позволяет пролиться этому огню» ( НЗК-2 . стр. 57). Указано Ст. Айдиняном. — Я долго над этим думала. Что можно ответить на такую вещь? [53] Этот «вечный» вопрос продолжал волновать Цветаеву и годы спустя. С поисками ответа на него связана одна из важнейших тем ее творчества — «победы путем отказа» (слова С.М. Волконского), наиболее ярко выраженной в стихотворении «Прокрасться…» (1923; СС-2 ). См. также поздние размышления Цветаевой на эту тему в эссе «Письмо к Амазонке» (1932, 1934): «Иметь все сказать — и не раскрыть уст, иметь все дать — и не раскрыть ладони. <���…> Каждый мой отказ я ощущаю в себе землетрясением. Самое я — сотрясающаяся земля. Отказ? Окаменевшая борьба» ( СС-5 . стр. 484).

К чему гасить огонь? Гасить его не надо. А к чему разжигать? Человек может погибнуть, если огонь вспыхнет в нем слишком сильно. Горение могут вынести только немногие избранные. Я лично говорю: надо всегда разжигать костер в сердце прохожих, только искру бросить, огонь уж сам разгорится.

Лучше мученья, огненные, яркие, чем мирное тленье. Но как убедить людей, что гореть надо, а не тлеть. Они потребуют моментально гарантию, расписку в счастье.