Феликс Кандель: Интервью журналу «Москва-Ерушалаим»

38 лет живу в Иерусалиме. Это удивительный город, в нем уникальная, на мой взгляд, аура, молитвы творят со времен царя Давида — такое не проходит бесследно. Этот город может принять тебя или не принять. Есть люди, которых он отторгает, а я ощущаю, что Иерусалим принял меня и не отпустит уже никогда. Я еврей, и я это ощущаю, ощущаю и эту землю, свою к ней привязанность. Напротив моего балкона, через долину — кладбище, там есть место, где буду лежать, рядом со своей женой.

Не люблю влезать в споры, считать ли автора русским писателем из-за языка, на котором он пишет, или еврейским писателем из-за его национальности. Пусть критики теоретизируют. Но что бы я ни сочинял (включая повесть «Люди мимоезжие», построенную на российском фольклоре), это книги, написанные евреем. Выступал в Москве, в Российском государственном гуманитарном университете. Там есть направление иудаики, прелестные ребята, человек 40. И вот они спросили: «Что можете сказать про Россию? Про наше будущее?» Что я могу сказать? А ничего, теперь я гость в России, и не туристу высказываться о ней. Говорю: «Меня угнетает одно, из встреч с разными людьми, которые повторяют: разве мы это сможем, мы не способны, у нас снова не получится. Вы молодые, сказал, вы все сможете, вы просто обязаны, чтобы у вас получилось».

Только что Михаил Гринберг, основатель издательства «Гешарим — Мосты культуры», выпустил новую мою книгу «Судьи, цари и первые пророки Израиля. По путям Земли этой». За три года работы рассказал о события из ТАНАХа: это книги Иегошуа, Судей, две книги пророка Шмуэля, первая книга Царей. Добавил к ним тексты Талмуда, материалы из мидраша и агады, многое разное. Я не историк. Я популяризатор. А потому события из еврейской истории пересказываю в популярном изложении — главное, чтобы не закрыли книгу на пятой странице, дочитали как минимум до 40-й. Порой спрашивают: как же ты, нерелигиозный еврей, берешься за описание библейских историй? Отвечаю на это: в книгах ТАНАХа наше прошлое, наша история, а она принадлежат всем, профессору из иерусалимского университета, ортодоксальному еврею из Меа-Шеарим, каждому еврею в мире и мне тоже. Кстати, в интернете есть сайт Канделя, каждый год заходят в него по 100 000 раз, скачивают мои книги. Кому-то это необходимо, что радует.

В книге «Земля под ногами» описал осаду Еврейского квартала Иерусалима в 1948 году, как пробивались туда с продуктами, медикаментами, оружием для осажденных, как погибали на дороге Тель-Авив — Иерусалим. В кибуце Кирьят-Анавим они лежат на кладбище, солдаты-евреи Пальмаха, погибшие в тех боях, молодые, очень молодые, среди них и пятнадцатилетний подросток. Привожу туда гостей из других стран, показываю могилы, читаю воспоминания тех, кто выжил в боях. Попалась как-то брошюрка для религиозных школ, о солдатах нет ни слова, лишь написано про осаду Иерусалима: «…благодаря молитвам все закончилось благополучно, с Б-жьей помощью». Нельзя же так. В дни той осады религиозные жители Меа-Шеарим понимали, кто их спасает, и когда через их квартал бойцы шли на позиции — а позиции были порой в 500 метрах, они благословляли их, выносили еду и воду, даже в субботний день. Их внуки должны знать, как оно было, иначе это преступно.

Когда приехали в Израиль, была у меня встреча с Голдой Меир, умной пожилой женщиной. Хорошо слушала, какие-то слова понимала по-русски, остальное ей переводили. Первым делом я извинился: «Простите, что почти не знаю иврита, к следующей встрече обязательно выучу».

Человек свою жизнь проводит на плоскости. Ось X и ось Y. Но существует и третья ось — Z, которая дает среди прочего глубину исторического мышления. Без нее нет понимания того, что происходит сейчас, и не случайно указывали мудрецы Израиля: «Кто не знает, откуда он пришел, не будет знать, куда ему идти». Я не влезаю в политику, не высказываюсь публично. Израиль — поляризованная страна. Каждый из нас ориентирован‚ развернут — порой помимо желания — магнитной стрелкой: юг — север, левый — правый, свой — не свой, но я хочу, чтобы человек, открывая мою книгу, не навешивал на автора какой-либо ярлык — пусть книги говорят за него. Помню, на радио выпустил передачу «Пластинки моего отца», где были песни «Варничкес», «Алеф-бейс», «Афн припечек» и другие. Через несколько дней встречаю знакомого, и он говорит: «Не знал, что вы такой правый!» — «Почему?» — «Ну как же, эта передача ваша…» Он услышал в ней то, что желал услышать, но я в этом не виноват.