Марина Цветаева - Письма. Часть 2

Целую Вас и О<���льгу> Е<���лисеевну> — Куда Вы так таинственно ездили? Как в романах!

МЦ.

Башкирцева — прекрасная книга, одна из моих любимейших. [71] Имеется в виду „Дневник“ Марии Башкирцевой. Я в 1912 г. долго переписывалась с ее матерью [72] Башкирцева М. С. и у меня в России несколько ее детских карточек, в Полтаве: с собакой, с братом. Теперь мать ее, наверное, умерла (в Ницце).

Р. S. И — раздумье: а может быть, Вы и вовсе не были в Чека? Только сестры? Но в Кремле были — ясно помню. Как жена Ленина хотела Вас посмотреть, а ее не пустили

II Р. S. Мне очень нравится — что Вы говели. Вам (дочери революционера) говеть то же самое, что мне (внучке священника) 16-ти л<���ет> заставлять Николая Чудотворца на иконе — Бонапартом. Честное слово. Так было.

<���Конец мая — июнь 1925 г.>

Дорогая Адя,

Молодец — что пишете! Не смущайтесь длиной и не смешивайте ее с длиннотами. Их у Вас быть не должно и, думаю, не может. — Лишь бы было насыщенно. — Пусть не отрывок, а целая книга, — вещь сенсационная — издателя найдем. Могу написать предисловие, могу — отзыв, могу и то и другое — пишу редко, но печать и рекламу Вам создам, как никто.

Пишите Чека. Пишите Колонию. Поставив последнюю точку — забудьте. Буду действовать я. Постучусь и в «Современные <3аписки>» (к зажиревшему Переслегину [73] Ф. А. Степун — автор романа „Николай Переслегин“, заполонившего в 1923–1925 гг. страницы „Современных записок“ ) и к не менее, хотя по-другому, жирному — Мякотину («На чужой стороне») и к Liatzk’oмy. [74] Немецкая транскрипция фамилии Ляцкий.

Книга будет. И замечательно, что 16-ти лет! Я за ранние дарования, как за ранние любови (Лорда Байрона: 4 года)

Один совет, если не обидитесь: давайте себя через других; не в упор о себе, не вообще о себе, а себя — в ответ на: события, разговоры, встречи. Так, а не иначе встает личность.

Не отставайте от работы, пусть это — временно — будет Ваша жизнь, поселитесь в ней. Так, а не иначе пишутся книги.

_______

А знаете, Адя, что Вы на этом деле сможете крупно заработать. Хорошо бы: сначала через какой-то журнал (хотя бы отрывки), потом — отдельной книгой. Получите двойной гонорар. А еще переводы! И в Россию книга, бесспорно, попадет.

Всю силу своего желания в данный час направляю на Вас. — Самый действенный гипноз: хочу, чтобы Вы захотели.

МЦ.

Р. S. Очень прошу, подержите корректуру моего стиха в «Огоньке». Опасные места упомянуты на отдельном листке.

St. Gilles, 9-го июня 1926 г.

Милая Адя!

13-го (в воскресенье) в Подворье (93, rue de Crimйe) венчание M. С. Булгаковой. [75] Подворье — уместная церковь Сергиевского подворья, располагавшаяся неподалеку от улицы Руве. Речь идет о венчании К. Б. Родзевича и М. С. Булгаковой. Хорошо бы узнать накануне — когда, и пойти! Венчается целая поэма! (Пауза.) Целых две.

Подговорите Володю [76] В. Б. Сосинский. и Доду [77] Д. Г. Резников и пойдите. И напишите.

Хороший день выбрали — а? (13-е!)

Целую.

МЦ.

St. Gilles, 1-го июля 1926 г.

Дорогая Адя,

Спасибо за письмо. Оно мне сегодня снилось, и проснулась в тоске, хотя в жизни уже ничем не отзывалось. Засесть гвоздем, это ведь лучше, чем висеть жерновом! Жалею М<���арию> С<���ергеевну>, [78] М. С. Булгакова. потому что знаю, как женился! Последующие карты можно скрыть, она слишком дорожит им, чтобы домогаться правды, но текущей скуки, явного ремиза не скроешь. Он ее не любит. — «Ну, хоть тянетесь к ней?» — «Нет, отталкиваюсь».

Стереть платком причастие — жуткий жест.

Она вышла за него почти против его воли («Так торопит! Так торопит!») — дай ей Бог ребенка, иначе крах.

Спасибо, что пошли. Поблагодарите, когда приедут, ваших. Теперь Дода знает, как венчаются герои поэм и кончаются поэмы.

Написала здесь две небольших вещи, пишу третью, очень трудную. [79] После поэм „С моря“ и „Попытка комнаты“ — поэма „Лестница“

Писать приходится мало, полдня пожирает море.

Мур ходит вот уже месяц, хорошо и твердо, первый свой шаг ступил по безукоризненной земле отлива. Пляж у нас изумительный, но это все. Пляж для Мура и сознание Вандеи для меня. Жизнь тише тихого, все располагает к лени, но это для меня самое трудное, — лень и неженство на берегу. Купаюсь, вернее, захожу по пояс (по пояс — условности: по живот! пляж у нас так мелок, что для по пояс нужно было бы пройти полверсты), захожу по живот и в судорожном страхе плыву обратно. А Аля — того хуже: зайдет по щиколотку и стоит как теленок, глядя себе под ноги. Может так простоять час.