Нашими главными источниками в этом исследовании были следственные и личные дела арестованных сотрудников НКВД, а также стенографические протоколы партийных собраний в органах госбезопасности. Эти источники стали еще одним «окном» для изучения наиболее засекреченного периода сталинизма — периода массовых репрессий НКВД. Следственные дела содержат стенографические отчеты о закрытых судах над оперативными работниками НКВД республиканского, областного и районного уровней. Они также включают подлинники ордеров на арест, материалы обысков, биографические данные, внесенные в стандартные бланки, автобиографии осужденных, протоколы допросов арестованных и показания свидетелей, апелляции и петиции, документы по вынесению приговоров и разные типы других документов. Личные дела содержат дополнительные биографические и служебные данные, в то время как материалы партсобраний дают богатую информацию об условиях и обстановке в соответствующем подразделении НКВД.
Одной из первых спорных проблем для участников этого проекта стала терминология. Было неясно, как переводить на украинский или русский языки английский термин perpetrator [20] Повторим, что в русско-английских словарях слово perpetrator также переводится как нарушитель, преступник и виновник. См.: Англо-русский словарь: 14-е издание / Ред. В.К. Мюллер. — New York: Dutton, 1973. С. 561; Oxford Russian Dictionary, 4-th ed. / Eds. Marcus Wheeler, Boris Unbegaum, Paul Falla, and Della Thompson. - Oxford and New York: Oxford University Press, 2007. P. 1019.
. Одни участники предлагали использовать довольно бесцветный, но, возможно, менее «нагруженный» по смыслу термин «исполнители», другие — более жесткий, но и более субъективный термин «каратели» в качестве эквивалента английскому perpetrator. В конечном итоге согласия в вопросе терминологии так и не достигли, но всех, участников объединили усилия в изучении чистки в НКВД, особенно историй тех сотрудников, которые по результатам проверки были арестованы.
Ключевые вопросы в этом проекте были связаны с изучением обоснования «чистки чистильщиков» — феномена, возникшего в зените сталинской власти: каковы были мотивы руководства страны в проведении арестов и судебных процессов по делам сотрудников НКВД? Каковы были критерии в выборе сотрудников НКВД для увольнения и ареста? Была ли эта чистка просто поиском «козлов отпущения», позволившим руководству переложить вину за массовые репрессии на кадры низшего уровня? Была ли эта чистка результатом конфликта между клиентелами в НКВД или других структурах? Мы также стремились изучить механизм судебных процессов и их политический смысл, понять ту настойчивость, с которой руководство настаивало на использовании дискурса «нарушения социалистической законности». Возможно, еще более важно то, что мы старались понять собственные мотивы сотрудников НКВД: действительно ли они верили в то, что творили, или были карьеристами и функционерами, исполнявшими приказы из страха или бюрократической рутины? Были ли они садистами, уголовниками или «обычными людьми» (в том значении, в котором Кристофер Браунинг использует этот термин для обозначения perpetrators в изучении Холокоста). Наконец, мы стремились предложить богатые деталями микроисторические описания и новые эмпирические данные для обогащения нашего понимания массовых репрессий (Большого террора), взглянув на них из комнат допросов и расстрельных камер НКВД.
Перевод с английского Елены Осокиной
Марк Юнге
Историография, методы и источниковая база
Изучение «карателей» — лиц, которые осуществляли массовый террор в Советской России/СССР, — ограничивалось в Советском Союзе вплоть до 1991 г. почти исключительно фигурой Сталина. Именно Сталин считался, если не принимать во внимание тезисы ряда «ревизионистов», the terror’s director general [21] Tucker КС. Stalin in Power. The Revolution From Above, 1928–1941. -New York, 1990. S. 444; ChlewnjukO.W. Das Politburo. Mechanismen der poll-tischen Macht in der Sowjetunion der dreiOiger Jahre. - Hamburg, 1998. S. 14, 294. (Огромное количество публикаций, посвященных личности и полита-ческой деятельности Сталина, не упоминается здесь по причинам экономии места.)
. Такая трактовка являлась прямым продолжением основных положений тайной речи Никиты Хрущева, произнесенной на XX съезде КПСС в 1956 г. Новый импульс своего развития историография карательных органов и «карателей» получила благодаря публикации в 1991 г. документов о массовых репрессиях. Речь здесь идет в первую очередь о массовых операциях НКВД 1937–1938 гг.: так называемой «кулацкой» операции против «кулаков», «уголовников» и других «контрреволюционных элементов», «национальных» операциях в отношении немцев, поляков, иранцев и т. п., а также операции протав «социально опасных элементов» (попрошаек, бездомных, проституток, уголовных преступников и т. п.), жертвами которых в общей сложности стали около 1,6 миллиона человек. Некоторые российские историки использовали новые документы как основание для диаметрально противоположной интерпретации роли Сталина. Под их пером зародилась легенда об обманутом и слабом диктаторе, действовавшем под диктовку Н.И. Ежова, собственно главного и единоличного организатора Большого террора [22] «Ezhov’s primary crime, however, consisted in the fact that he had not informed Stalin of his actions». Starkov B.A . Narkom Ezhov // Stalinist Terror. New Perspectives / Coct. J.A. Getty, R.T. Manning. - Cambridge M.A., 1993. P. 38.
. Однако историография сумела вскоре убедительно опровергнуть такого рода трактовки [23] Jansen M, Petrov N. Stalin’s Loyal Executioner. People’s Commissar Nikolai Ezhov, 1895–1940. - Standford, 2002; Хлевнюк O.B. Хозяин. Сталин и утверждение сталинской диктатуры. — М., 2010. С. 299; BaberowskiJ. Stalin und der GroBe Terror (Vortrag vom 13.07.2011 bei der Vortragsreihe «Stalinisti-scher Terror in der Sowjetunion und in Osteuropa: Neue Forschungen zu T&tem-Opfem». Cm.: http://www.stifhmg-aufarbeitung.de/veranstaltungsnachlese-2011- 2493.html?id=1711 , дата обращения 07.09.2012.
. Ежов, возглавлявший народный комиссариат внутренних дел СССР, который объединял под своей крышей органы государственной безопасности и милицию, теперь адекватно описывается как управляемый и контролируемый послушный исполнитель приказов Сталина, как его способный и усердный ученик [24] Chlewnjuk О. Das Politburo. S. 270, 294, 295; Полянский А. Ежов. История «железного» сталинского наркома. М., 2001.
.
Читать дальше