Тахави Ахтанов - Избранное в двух томах. Том второй

— Как погода в Казахстан? — осведомляется он. Страшно горд, когда мы одобряем его русское произношение.

К нашему приходу приглашен и другой классик Индии — Кришан Чандр, пишущий на языке хинди. Его внешний облик не соответствует тому, который составился в моем воображении. Кришан Чандр низок ростом, плотен, коренаст, с короткой шеей. Лицо его по типу приближается к казахским лицам. Сначала его несловоохотливость и некоторая вялость движений заставляет предположить в нем флегматика, но скоро выясняется причина некоторой заторможенности в поведении писателя. Он недавно пережил тяжелый сердечный приступ, сейчас лечится, избегает путешествий. Очень жалеет, что из-за состояния здоровья не смог приехать в Москву, куда был приглашен.

И Аббас и Чандр много раз бывали у нас, и сейчас в их гостеприимстве ощущается теплота искреннего душевного расположения.

Из дальнейшей беседы с этими писателями нам становится ясно, как сложен вообще вопрос о выработке некоего единства действий в писательской среде Индии. Острая политическая борьба в стране отражается и на литературном фронте. Тем ценнее и трогательнее выглядит дружба, которой связаны эти два автора, несмотря на различие их литературных языков, несмотря на разность религий: Аббас — мусульманин, Чандр — индуист. Взаимное понимание, уважение к мнению другого видны в каждом их слове.

В нашей беседе принимают участие еще двое: молодая жена Чандра, красивая, обходительная женщина, способная украсить любое общество, и поэт Кейфи, человек, углубленный в себя, молчаливый, несколько разочарованный тем, что среди нас нет поэтов.

— Говорят, вы в молодости грешили стихами? — спрашивает меня, улыбаясь, Чандр.

— Было! Но, увы, давно уж, как говорится, «лета к суровой прозе клонят, лета шалунью рифму гонят...»

— Да, наш Кейфи все еще очень юн душой.

В середине беседы к нам присоединяется очень известный в мире индийского кинематографа Балрадж Сахни, одетый по-европейски, но на индийский лад — легко и изящно. Он несколько утомлен, так что его красивое актерское лицо выглядит сейчас не таким сияющим, каким оно мелькало перед нами на многочисленных киноафишах Бомбея,

Безусловно красивое лицо. Но слишком профессиональное. И этот актерский профессионализм стирает то неповторимое своеобразие, чем отмечены лица Аббаса и Чандра.

Сахни рассказывает о том, как в данный момент он и его сын, окончивший Московский институт кинематографии, снимаются в новом фильме по сценарию Кришана Чандра.

...Оказывается, кулинарные таланты нашего уважаемого хозяина почти так же ярки, как его литературное дарование, Мы получаем возможность оценить индийское национальное блюдо кари — жареное мясо с вареным рисом, обильно сдобренное пряностями вроде шафрана, стручкового перца, кардамона и жирным подливом. Несмотря на изнурительную жару, мы с завидным аппетитом лакомимся этим блюдом.

Обстановка в доме Аббаса очень скромна. Нет даже кондиционированного воздуха. Только вентилятор призван спасать от жарких наплывов извне.

Ощущается и отсутствие хозяйки: жена Аббаса умерла.

После того как мы отдали должное национальному блюду — кари, нас приглашают к приему пищи духовной. Тот самый молодой человек, что привез нас к Аббасу, тоже оказался поэтом. Он по просьбе хозяина исполняет для нас новую песню, написанную популярным индийским композитором на его слова.

Делаем внимательные вежливые лица. На самом деле песня нам не по душе. Мелодия держащаяся сплошь на высоких нотах, слишком криклива, лишена лиризма. Вообще-то я всегда с удовольствием слушаю индийские народные песни, но в этом случае что-то идет вразрез с моими эстетическими запросами. Наши хозяева, наоборот, с восхищением внимают певцу, находя, очевидно, в этой мелодии что-то недоступное нам.

Появляется как из-под земли какой-то дотошный фотограф. Он увековечивает нас и за едой, и за беседой, и в окружении многочисленной детворы, которая до этого только несмело выглядывала из-за дверей.

Прощаемся с очевидной грустью. Не много шансов на то, что еще увидимся с этими душевными людьми, с которыми роднит нас преданность общему литературному делу, высоким идеалам человечества, наконец, та взаимная симпатия, которой не всегда найдешь рациональное обоснование. А может, и встретимся... Недаром, по казахской пословице, конь трижды возвращается туда, куда и ступить не думал.

Во всяком случае, в памяти сердца останется и легкая, подвижная, полная остроумия беседа с Аббасом, и внутренняя сила, идущая от кратких лаконичных высказываний Чандра.