А. Корин: Феномен «Что? Где? Когда?»

Если же говорить о такой важной для него категории, как время... У него вообще был пунктик на счет времени и чисел. Если у него числа не сходились, это означало проигрыш идеи... У него не было никаких математических способностей, но были любимые и нелюбимые числа. Например, он терпеть не мог число 22. 22-е число, говорил он, плохое число. А 6 - хорошее.

- Поэтому шестерка игроков?

- Поэтому шестерка, да. И еще потому, что нам психологи говорили, чтобы мыслительный коллектив был работоспособным, он должен составлять от 5 до 9 человек. Ворошилов выбрал 6.6 – хорошее число, 3 - хорошее число, 4 - плохое, 8 – вообще непонятное. Ну, 9 - это как-то не так. 12 – возможно. 11 - это вообще не число. То есть какие-то понятия, я не знаю, на чем они основывались. Если что-то не сходилось в решении, не совпадали цифры, это было плохо. Значит, не работает. И вообще, момент совпадений, он тоже очень важен. Если, допустим, снимается конкретный эпизод, и он не может быть снят, потому что туда нельзя добежать, значит, это неправильное решение, значит, надо искать решение другое.

- И не бежать?

- Не бежать. И вообще, если какие-то вещи почему-то не получаются, значит, где-то есть ошибка, какая-то погрешность. С одной стороны, он был человеком, который все время что-то преодолевал и обо что-то бился лбом. По этому поводу очень часто мы с ним препирались и ругались. Я говорила, что где-то надо отступить, а может, как-то обойти. Но Ворошилова уговорить было совершенно невозможно. После его ухода мы, наверное, впервые почувствовали, что утеряли игровой момент в работе, во взаимоотношениях. Очень хочется надеяться, что мы его не потеряем в эфире. Но вот в жизни потеряли. Потому что Ворошилов был человеком, который умел создавать игру, потому что любое дело начинал с конфликта. То есть внутри компании это был как отдельный театр.

- Вот приходит грозный Ворошилов утром на работу и..?

- Вот он приходит с утра. Кладет свой портфель и начинается. Сначала достает карточки с вопросами зрителей знатокам и говорит: "Я сегодня читать вопросы не буду. Читайте сами". Подымается паника: "Ну, Владимир Яковлевич, ну почему? Почитайте". У него записки, почеркушки какие-то. "Нет, я не буду! И вообще вы ничего не понимаете! И мне надоели все эти ваши проверки! Я больше не буду работать с этими идиотами, с редакторами", а сидят за столом как раз те самые "идиоты" редакторы. Они, естественно, в слезы. Он, довольный, продолжает: работайте сами как хотите. Мне лично ваши проверки у специалистов совершенно не нужны. Все, что я сегодня предложу, пойдет в эфир. А вы как хотите. Потому что вы, на самом деле, выбрасываете все самое хорошее. А оставляете всю ерунду, все самое плохое. Поэтому мне с вами работать надоело. Хотите, принимайте, хотите, не принимайте, как хотите. Не будете принимать, я передачу вообще делать не буду. Все".

Ну, и здесь начинается, потому что мы знаем все правила этой, его, игры.

- Тогда все бегут к Вам?

- Нет, в данном случае я уже сижу здесь. На меня начинают все поглядывать: что же делать и как же реагировать на слова начальника?! Здесь надо найти свой ключ, как переломить ситуацию. И начинаются какие-то придумки. "Ну, а как же будет, если это будет так?" Или: "Ну, хорошо, Владимир Яковлевич. Давайте, мы сами немножко почитаем, Вы идите пообедайте, а потом мы вместе все-таки сядем, поговорим". И он, счастливый, что кого-то довел до слез, уходит, тут же выясняется, что у него, например, в это время назначена встреча какая-то или еще какие-то там дела. Потом, спокойный и тихий, приходит через какое-то время: "Ну, давайте работать. Давайте читать".

И так во всём. Конечно, замечательно совершенно ему подыгрывал наш любимый оператор Саша Фукс. Вообще эта пара была совершенно уникальная. Ворошилов работал каким образом? Он обычно говорил Саше: "Понимаешь, мне нужен сад, который будет весь сиять". И всё. Ведь это у нас впервые появились лампочки, которые мы с Ворошиловым увидели в круизе в Сингапуре. Увидели и были совершенно потрясены этими маленькими лампочками, которых тогда в Москве еще просто ни у кого не было. Но это же целая проблема, как это грамотно высветить, чтобы это все читалось и чтобы было видно, как это красиво. И вот Ворошилов продолжает мечтать: "Мне надо, чтобы это было точечное пространство, которое должно быть очень интимным". Саша всегда говорил: "Мне надо подумать". Ворошилов уточнял: "Только имей в виду, у тебя не больше одного дня". И Саша уходил и думал, и ровно через день приходил с решением, как правило, совершенно незаурядным. Таким, которого до этого не было на телевидении. А потом начинался следующий этап. Этап игры. Значит, они между собой сговорились, потому что, как правило, решение, которое они находили, было весьма дорогостоящее. Это всегда были большие деньги. Естественно, нельзя внедрить новое без денег. Вопрос всегда вставал только один: без какого количества денег?!