Дальневосточные путешествия и приключения. Выпуск 11

Алексей Павлович между тем продолжил свой рассказ:

— С падением власти монгольских ханов новая, минская династия Китая предпринимает попытки расширить свое государство. Императоры то и дело снаряжают огромные морские экспедиции на юг, в район Индийского архипелага. Одновременно они пробуют закрепиться в северных районах Дальнего Востока, в бассейне Нижнего Амура (в стране Нургань), где жили племена гиляков, и даже на Сахалине, где обитали айны. О полной безуспешности таких попыток Китая расширить свои границы в низовьях Амура красноречиво свидетельствует печальная судьба храма Вечного спокойствия, остатки которого по сей день покоятся на дне Амура у утеса Тыр.

И все-таки, как разворачивались изложенные выше исторические события?

Подробнейший ответ на этот вопрос я получил уже после возвращения из экспедиции. Окладников посоветовал мне заказать копию доклада В. Васильева, напечатанного в «Известиях императорской Академии наук» за 1896 год, где излагалась история появления на Амуре этого памятника.

Расшифровать надписи на тырских каменных плитах было нелегко из-за значительных пропусков текста. Но как бы там ни было, первый относительно полный перевод на русский язык осуществил известный монгололог А. П. Позднеев в конце 90-х годов прошлого столетия.

Более тщательные копии с текстов удалось сделать прибывшему специально из Владивостока коммерции советнику М. Г. Шевелеву по разработанному им самим способу: памятник был вначале покрыт белилами, и когда они впитались и засохли, он стер их катком с поверхности так, что остались уцелевшими только иероглифы.

В своих «Записках о надписях, открытых на памятниках, стоящих на скале Тыр, близ Амура» Васильев сообщает, что первые попытки минов проникнуть в этот район, судя по тексту памятников, были будто бы сделаны во второй половине XIV века, но безрезультатно. И только весной 1411 года в низовья Амура направилась военная экспедиция во главе с придворным чиновником Ишиха. Она состояла из «1000 с лишком правительственных солдат на 25 больших судах». К зиме следующего года Ишиха достиг низовьев Амура, а осенью 1413 года по его приказу на утесе в местности Тыр был сооружен храм-кумирня Вечного спокойствия и установлены две каменные плиты с текстами на четырех языках. Текст второго тырского памятника гласил, что спустя двадцать лет Ишиха вновь появился на утесе. Прибыл он теперь с отрядом в 2000 человек на 50 судах. Храма Ишиха не увидел, от него осталось только одно основание.

«Все было разрушено местными жителями, которые тем самым, вопреки тексту первого тырского памятника, высказали свое истинное отношение к попыткам минских властей подчинить племена Амура своему влиянию».

«Разрушение храма не было случайным явлением... Племена, населявшие низовья Амура, которые, несомненно, были вне всякого контроля со стороны минских властей... не могли мириться с чужеземным игом. Они лишь выжидали благоприятного момента, чтобы навсегда выйти из-под влияния минских властей».

Попытки насильственно включить в орбиту китайской феодальной государственности бассейн Амура и закабалить его народы потерпели полный провал. Об этом убедительно рассказывают тырские памятники. Амур остался независимым, как и до экспедиции Ишиха.

Пятнадцать лет подряд мне приходилось быть участником многих археологических экспедиций на Дальнем Востоке, возглавляемых академиком Окладниковым, поэтому, заканчивая очерк, мне хочется помянуть добрым словом крупнейшего ученого с мировым именем и напомнить словами Алексея Павловича значение изучения прошлого дальневосточной земли: «...с течением времени чем дальше развертывается процесс изучения ранней истории Дальнего Востока, тем полнее становятся наши знания в этой области исторической науки, тем больше она привлекает внимание исследователей и широких читательских кругов, тем оживленнее становится дискуссия вокруг основных проблем прошлого народов нашего Дальнего Востока и сопредельных стран Восточной и Центральной Азии, а также и более далеких областей земного шара, вплоть до Австралии и даже Американского материка».

Перед окончанием четвертого курса Томского горного института меня — студента геологоразведочного факультета — вызвал к себе профессор Е. Н. Шахов и сказал:

— На производственную практику мы направляем тебя в Забайкалье. Предстоит работать на изыскании трассы железной дороги, которая пройдет по Бурятии. Работа трудная, но интересная. Когда приедешь на место, постарайся побывать на горе Хан-Ула, ознакомиться с ее геологическим строением. В годы гражданской войны мне пришлось воевать в тех местах с бандами атамана Семенова. И тогда я слышал от местного населения много загадочных историй об этой одинокой горе. Буряты считают ее священной и без надобности в одиночку боятся подходить даже к подножию. Проверить легенды, связанные с горой, мне тогда не удалось. Поэтому очень прошу: при возможности займись этим во время производственной практики.