Мартин Борман - Письма

Приход Вольфа [112], Коха и Генриха Гиммлера] оторвал меня от письма. Дядя Г., которому я передал твое послание, посылает тебе наилучшие пожелания.

С нами обедал Фегелейн, а затем мы говорили о делах до прихода Эфи. Она посидела с нами часа полтора, а после ее ухода Гиммлер пошел к Кальтенбруннеру, а я ушел ознакомиться с почтой, поступившей из Мюнхена.

Я только что закончил работу. По тону письма ты уже поняла, что я очень устал, и думаю, что мне лучше отправиться спать. Надеюсь, что завтра меня посетит вдохновение и я напишу хорошее письмо.

Всегда твой М.

Герда Борман Мартину Борману

Оберзалъцберг

8.02.1945

Мой дорогой папочка.

Уже поздно, и в это время я обычно нахожусь в кровати. Но у меня куча писем, на которые нужно ответить, и, поскольку ручка легко летит по бумаге, я решил воспользоваться моментом и написать как можно больше писем. Мне хотелось бы быть такой, как ты, и писать в день сотню писем! [Я пишу очень мало – диктовать намного легче!] Но если я напишу даже десять писем, то думаю, что меня можно считать трудолюбивой. [И ты совершенно права.] Время, которое я провожу за письменным столом, кажется мне потраченным впустую, но время от времени я должна садиться за стол и писать, иначе у меня скопится гора оставшихся без ответа писем; в любом случае письма иногда помогают поддержать и сплотить людей. Поэтому сегодня я села за стол и опять написала своему Кронци, чтобы внушить ему, как важно продолжать учебу. Я объяснила ему, что победа на поле боя не будет иметь особого значения, если мы не будем занимать лидирующее положение в области науки и техники – нельзя всю жизнь почивать на лаврах, и он не должен упустить свою возможность. [Благодаря радарам, радиолокационной аппаратуре, разработанным учеными, британцы парализовали действия наших подводных лодок, и, к сожалению, подобные вещи происходят и в других областях.] Я также объяснила ему, что сейчас погибло много студентов, а те, кто еще с нами, должны удвоить усилия, чтобы заполнить образовавшиеся бреши. [Погибли не только студенты, но и многие наши молодые преподаватели.] Я надеюсь, он понял, к чему я веду. [Эта война, прежде всего, война научно-технических достижений.] Ты опять в бомбоубежище; что так упорно британцы сегодня дважды или даже трижды бомбили в Померании? [Гидравлические установки.] Наши коммуникации? Мешая нашей борьбе с большевиками, эти глупцы помогают рыть собственные могилы. [Совершенно верно!] У русских есть собственные военно-воздушные силы, так почему британцы хотят помочь им? Я была в ярости, когда прочла в газете, что в январе было сбито 1389 бомбардировщиков, в то время как ежедневно нас атакуют четыре-пять тысяч вражеских самолетов. Теперь все наши надежды связаны с подводными лодками.

Мартин Борман Герде Борман

9.02.1945

Моя дорогая.

Сегодня я опять так устал, что не смогу долго писать. Вкратце: вчера вечером совещание с Бекером о принятии мер по увеличению отправки лошадей на Север; затем разговор с Кальтенбруннером, после которого Геслер и я до двух часов просидели с Фегелейном. Потом пошли к Эфи, где в три часа к нам присоединились фюрер и Шпеер. Засиделись до шести. Потом я прочел твое письмо, которое теперь возвращаю тебе.

В 10.20 проснулся и с трудом слез с кровати; должен был организовать отъезд Е. Б. и остальных.

Сейчас 13.15, и мы опять спустились в бомбоубежище. Эти постоянные атаки превратились в невыносимое бремя – день за днем, без исключения, несут гибель и опустошение! Вчера вечером была очередь Померании.

Посылаю письмо фрау фон Т[ренфельс]; она полагает, что ее младший сын погиб на фронте.

Береги себя, любимая.

Всецело твой М.

Мартин Борман Герде Борман

Суббота

10.02.1945

Любимая моя.

Я только сейчас посмотрел на часы и обнаружил, что уже двадцать пять минут первого, – значит, не суббота, а воскресенье! Если бы ты не обратила мое внимание на этот факт, я бы и не знал, что наступило воскресенье.

Сегодня я завтракал с дядей Генрихом, Бургдорфом и Фегелейном, а вечером обедал опять же с дядей Г., Зеппом Д[итрихом], Фегелейном и Бергером [113].

В перерывах между нашими дискуссиями Генрих провел совещание с фюрером, а в 16 часов присутствовал на совещании по ситуации; в это время я встречался с Ламмерсом. Вот так пролетело время.

Теперь пора в кровать, чтобы отдохнуть и завтра с новыми силами приступить к работе. Как жалко, что я не могу принять ванну и хотя бы одну ночь провести в чистой постели в теплой, чистой комнате!