Джон Айдинау - БОББИ ФИШЕР ИДЕТ НА ВОЙНУ

Даже если советские участники не играли друг с другом в полную силу (гроссмейстер Виктор Корчной, ныне гражданин Швейцарии, а тогда советский подданный и участник турнира на Кюрасао, утверждает, что так и было), они могли делать это лишь потому, что Фишер отставал по очкам. В противном случае, чтобы опередить его, они должны были бы активно сражаться за победу. Гроссмейстер Артур Бисгайер, бывший на Кюрасао помощником как Фишера, так и второго американского участника Пала Бенко, опровергает это мнение: «Абсурдно говорить, что советские обманывали. Разумеется, они соглашались на ничью, но лишь потому, что были далеко впереди остальных игроков. Жалобы Фишера — просто его личная неприязнь».

Стремление Фишера к контролю было несовместимо с уважением прав других, и его гнев мог проявиться практически в любой ситуации. На Кюрасао Бисгайер, основной работой которого являлось «приглаживать встопорщенные перья Фишера, если у него оказывались плохие результаты», сам попался в сети мрачного настроения юного шахматиста. Фишер считал, что, поскольку в турнире он является лучшим представителем Америки, Бисгайер должен заботиться только о нем, предоставив Бенко самому себе. Незадолго до полуночи 9 мая Бенко, которому было тогда тридцать три года, пришёл в номер Фишера в поисках Бисгайера: ему нужна была помощь в анализе отложенной партии с Петросяном. Фишер и Бенко начали ссориться — Бисгайер назвал стычку «кулачным боем». На следующий день Фишер отправил в организационный комитет письмо, требуя, чтобы Бенко оштрафовали и/или исключили из турнира. Однако на письмо не обратили внимания.

Бисгайер помнит и более странные события, происходившие на Кюрасао. После первой половины турнира участники отправились на тропический остров Сен-Мартен. «Я приходил к нему каждый день, чтобы подбодрить и вывести из подавленного настроения. Однажды я увидел, что дверь в комнату открыта, а в руке у Фишера ботинок. Я спросил: «Зачем ты открыл дверь? В комнату налетят насекомые». А он ответил: «Я того и хочу». Выяснилось, что он ловил этих несчастных созданий и отрывал им ноги. Происходили и другие вещи подобного рода. Это пугало. Если бы он не был шахматистом, то вполне мог бы стать опасным психопатом».

Этот турнир выиграл Тигран Петросян, став в 1963 году чемпионом мира. Учитывая сильное соперничество за титул в 1966 году, Фишер заявил, что не будет участвовать в отборочном цикле чемпионата мира, пока систему не реформируют для предотвращения сговора. Он добился, чего хотел: вскоре было объявлено, что круговой турнир претендентов заменяется серией матчей на выбывание.

Начали появляться проблемы и с организаторами турниров. Присутствие Фишера требовало высоких гонораров, которые спонсоры давали с неохотой, хотя понимали, что участие американца добавляет блеска любому составу участников и стимулирует интерес публики. Однако деньги были лишь частью проблемы. Суровым стандартам Фишера должны были отвечать и условия проведения соревнований: освещение шахматной доски — только прямое, зрители располагаются далеко, чтобы не мешать. Более понятным оказалось требование составлять расписание партий согласно календарю его религиозных практик (Решевский, ортодоксальный еврей, выдвигал такие же условия).

В середине 60-х Фишер оказался втянут во Всемирную церковь Господню, хотя формально никогда в неё не входил. Это была быстро растущая фундаменталистская секта со штаб-квартирой в Пасадене на юге Калифорнии, куда входило примерно 75 тысяч человек из 300 конгрегаций по стране и за её пределами. Основателем секты был Герберт Армстронг, бывший оформитель газетных объявлений, превратившийся в харизматического радиопроповедника. Он создал на основе Библии теологический коктейль, совместив иудаизм, спасение через Иисуса Христа и строгую мораль. Последователи должны были соблюдать еврейскую субботу, еврейскую пасху, а также придерживаться кошерной пищи. За одним исключением, Фишер следовал религиозным установкам этой церкви, стараясь питаться согласно правилам, а также строго соблюдая субботу. Однако даже в этом случае создавалось впечатление, что американец по-своему интерпретировал правила церкви, как и правила турниров. Евгений Васюков пишет: «Я не хочу подвергать сомнению искренность религиозных воззрений Фишера, но было странно наблюдать, как он в субботу приходил в турнирный зал, анализировал закончившиеся партии, а однажды подошел к нашим гроссмейстерам и попросил их научить его игре в домино». Правило, которое Фишер полностью проигнорировал, касалось церковного запрета на настольные игры, рассматриваемые как «фривольные».