Манфред Кох-Хиллебрехт - Homo Гитлер - психограмма диктатора

Иоахим Фест считал, что стиль Гитлера отличался «метафоричной многозначительностью» и был основан на неопределенности. «"Майн кампф" ни в коем случае нельзя считать, как впоследствии ошибочно утверждали многие историки, открытым признанием в стремлении к войне, массовым убийствам и безумной игре за мировое господство, в котором ставкой была судьба страны».[212] В любом случае, когда «общество обнаружило, какие намерения скрываются за выстроенным с таким трудом самоучкой словесным фасадом», имелись уже более ясно написанные книги, позволившие более точно представить, что ожидает Германию.

Специальные психологические знания позволяют правильно распознать и определить эйдетические навязчивые идеи Гитлера, которые не находятся на поверхности и хотя «проступают в намеках, но никогда не раскрывались им во всей своей радикальности».

Адольф Гитлер стремился не только тщательно маскировать свои истинные намерения, он также желал скрыть, в какой степени подверглись стилизации некоторые эпизоды его биографии, и при этом прекрасно помнил все мельчайшие подробности. Однако свою роль сыграло отсутствие дисциплины — ему не хватало терпения написать все четко.

Из скучного потока слов в текстах Гитлера вдруг совершенно неожиданно появляются ясные четкие фразы. Создается впечатление, что это писал другой человек или сам автор неожиданно превратился в рупор некого оракула. Подобные предложения часто даже выделены в тексте жирным шрифтом, впоследствии уже в третьем рейхе превратились в крылатые слова: «Так я решил стать политиком», «Германия либо станет великой державой, либо ее не будет вообще», «Дайте мне четыре года, и вы не узнаете Германию».

Гитлер не утруждал себя каким-либо обоснованием подобных высказываний. Знаменитая директива фюрера от 30 мая 1938 года начиналась словами: «Я окончательно решил в течение обозримого промежутка времени при помощи военной акции уничтожить Чехословакию», «Верните нам оружие!», «В мире нет места для трусливых народов», «Границы государств создаются людьми, и люди их изменяют», «Союзы заключают для ведения войны». В этих фразах Гитлер достиг вершин риторики, хотя или именно благодаря тому, что никогда не приводил каких-либо логических обоснований.

Два различных типа поведения Гитлера нашли свое отражение даже в приветствиях. Полное нацистское приветствие с высоко поднятой вытянутой рукой он использовал только в официальных торжественных случаях. При других обстоятельствах он вскидывал вверх ладонь правой руки.

Эйдетически обусловленная двойственность личности Гитлера сводила на нет все попытки разобраться в том, кем же он являлся на самом деле. Находясь в заключении в тюрьме Шпандау 4 мая 1965 года Альберт Шпеер писал: «Недавно, после трех дней раздумий и воспоминаний, я понял, как теперь, спустя двадцать лет, описал бы Гитлера. Я думаю, что тогда слишком мало знал его. Сегодня я могу выделить два главных качества, которые определяли его характер и были общим знаменателем всех противоречий: непроницаемость и неискренность».[213]

Возвышение Адольфа Гитлера было историей фатальной недооценки одной конкретной личности. Окружающие не могли разглядеть глубоко запрятанные, скрытые от постороннего глаза устремления Гитлера, конечной целью которых было развязывание войны. Действительно, вся его политическая карьера, и не только ее последние годы, когда фюрер, чтобы продолжать войну на уничтожение, вынужден был поддерживать себя уколами, демонстрировала совершенно необычную целеустремленность, скрытую за беспорядочным фасадом. Одним из немногих, кто разглядел вторую натуру Гитлера, был армейский адъютант Хосбах, который отметил, что известный своей непунктуальностью Гитлер ни единого раза не опоздал ни на одно важное официальное мероприятие. В отличие от многочисленных не важных встреч он понимал, что эти события влияют на достижение цели его жизни.

Влияние эйдетизма на поведение и мировоззрение Гитлера имело весьма серьезные исторические последствия. Сперва он навязал собственную идеологию своей партии, а затем и всему народу. По мнению Мессершмидта, нельзя говорить о какой-либо внешней политике национал-социализма, поскольку существовала только личная политическая линия Адольфа Гитлера.

Поскольку сам Гитлер воспринимал заимствованные идеи как свои собственные, не делая между ними никаких различий, воспринимая имитацию как личное творчество, другие нацисты также копировали существовавшие образцы, после чего искренне считали их своими собственными изобретениями. Между нацистами и итальянскими фашистами, которые первые пришли к власти, развернулась «не слишком офишируемая борьба за право первородства».