Манфред Кох-Хиллебрехт - Homo Гитлер - психограмма диктатора

Альберт Шпеер рассказывал, что Ева носила «вызывающе дешевые украшения», которые Гитлер дарил ей к Рождеству или на день рождения: «Большей частью это были маленькие полудрагоценные камни, которые в лучшем случае стоили сотню марок и отличались оскорбительной скромностью». Как следовало из завещания Евы Браун, она владела ценными украшениями, которые, однако, практически не надевала.[103]

Ева Браун жила вместе с Гитлером только несколько месяцев в году, преимущественно в Берхтесгадене. У них были раздельные спальни, которые соединялись небольшим коридором. Только намного позднее, уже в 1939 году, она переехала в Берлин, где Гитлер в своей квартире канцлера отвел ей две комнаты с окнами, выходившими во двор.[104]

Когда началась война, Гитлер переселился в ставку и запретил Еве посещать его, поскольку ни один солдат не смог бы взять невесту с собой в окопы. В отличие от Гитлера, который всегда старался отстраниться от Евы, она, наоборот, желала большей близости и интимности. Доказательством этого служит широко известная запись в дневнике, которую она сделала незадолго до второй попытки самоубийства: «Я нужна ему только для определенных целей», которую толкуют как выражение недовольства мужскими сексуальными домогательствами без какой-либо эмоциональной подоплеки и желания заключить брак. Некоторые полагают, что у Евы вызывали негодование сексуальные извращения, которых требовал от нее Гитлер.

Со своей стороны Гитлер запретил Еве каждый год выезжать на неделю отдохнуть за границу, что, однако, не было обусловлено потребностью в регулярных сексуальных контактах. Он видел Еву слишком редко, чтобы их отношения можно было бы определить просто как способ без проблем удовлетворить гетеросексуальные потребности. Кроме того, Ева не имела никакого влияния на своего партнера, которое она, пожалуй, могла иметь, если бы доставила фюреру тот род удовлетворения, который он не смог бы так легко получить где-либо еще. Нет, истинным мотивом, который подвиг Еву на вторую суицидальную попытку, были не сексуальные извращения Гитлера, а полное невнимание с его стороны. Она чувствовала себя, как «одинокая баба», и хотела завести себе хотя бы собачку. Тирольский альпинист и кинооператор Луиз Тренкер, который обладал грубым, но здоровым взглядом на вещи, охарактеризовал Еву Браун как «печальную красивую женщину, которая часто жаловалась на пренебрежение со стороны Гитлера».[105]

Как писал Зигмунд, «Ева провела большую часть своей жизни в ожидании Гитлера»[106]. После войны врач фюрера Ханс Карл фон Хассельбах заявил, что она никогда не производила впечатление счастливой женщины. Карл Брандт, еще один из врачей, которых допрашивали американцы, стремясь получить сведения о половой жизни фюрера, рассказал, что в Бергхофе Гитлер не стремился к близости с Евой и, к ее негодованию, проводил все вечера в обществе своей консультантки по питанию, скромной тирольки, которая молча слушала его монологи.

Все многочисленные слухи о сексуальных извращениях, которыми Гитлер якобы занимался с женщинами, являются недостоверными. Вскоре после прихода Гитлера к власти в итальянской прессе появились статьи, обвиняющие его в сексуальных отклонениях.[107] Во время войны по Берлину бродил упорный слух, что в самоубийстве киноактрисы Элизабет Мюллер виноват Гитлер. Поговаривали, что красавица не выдержала психического давления фюрера, который требовал, чтобы она мочилась на его нагое тело, поскольку только это извращение могло доставить ему сексуальное удовлетворение. Данный слух достоин весьма циничного замечания: было бы очень хорошо, если бы извращенные потребности Гитлера можно было удовлетворить столь невинным способом.

По всей видимости, после начала войны ввиду большого расстояния, отделявшего Гитлера от Евы, его отношение к ней стало более простым. Он довольно часто звонил ей ночью из далекой Восточной Пруссии.

Действительно, со временем оба члена этой необычной пары очень привязались друг к другу. «Однажды, когда Ева Браун ушла на лыжную прогулку и опоздала к чаю, Гитлер начал проявлять беспокойство и нервно поглядывал на часы. Было совершенно ясно, что он беспокоился, как бы с ней чего не случилось». Молчаливый адъютант Юлиус Шауб, которому Гитлер перед самоубийством передал свои личные бумаги, уступив настойчивым требованиям прокурора Кемпнера, показал на допросе 12 марта 1947 года: «Он был очень рад, что у него есть она».