Л. Гаррос - Военно-морской флот Франции во Второй мировой войне

Тем временем на востоке немцы вступили в Тунис.

Союзники не планировали своих высадок далее по побережью по направлению к Тунису, и это было их большой ошибкой. Результатом ее стала оккупация вооруженными силами стран "оси" части территории Империи и особенно — захват порта Бизерты, доставшегося им в целости и сохранности при обстоятельствах, которые стоит изложить.

Бизерта находился в ведении префекта 4-го района адмирала Моро (штаб в Алжире). Начальником сектора Бизерты был вице-адмирал Дерьен, в распоряжении которого находились следующие морские силы: 12-й дивизион миноносцев — "Помон", "Ифижени", "Бомбард"; 3-й отряд авизо — "Коммандан Ривьер", "Батайоз"; 1?й отряд траления — "Канар", "Гоэлан", "Гронден", "Эрон I", "Пан-Ман", 25-й отряд траления: "Канар-81", "Сент-Антуан", "Африк", "Мадон де Помпэ", "Медюс"; полицейские суда — "Морской пес", "Морской орел" и "Морской волк"; суда наблюдения за перемирием — "Одасье", "Кастор"; подводные лодки: "Сирсэ", "Дофэн", "Эспадон", "Рекэн"; буксиры: "Риносерос", "Фор", "Тенас", "Вигуре", "Габэс", "Сусс" [148].

ПВО Бизерты включала шесть батарей в Бен Негро, Джебель-Абио, Раз Шараа, Сиди-Яхья, Уэд Генин и Гинджа.

Начальником арсенала и технических служб был контр-адмирал Нувель де Ла Флеш.

Генеральным резидентом в Тунисе был вице-адмирал Эстева, находившийся в г. Тунисе. В ранние часы 8 ноября консул Соединенных Штатов сообщил ему о высадке союзников в Северной Африке, одновременно потребовав свободного прохода американских войск. С тем же самым он обратился и к бею Туниса. Эстева, в свою очередь, информировал генерала Баррэ — главного начальника сухопутных сил в Тунисе. Дерьен изложил план обороны на случай агрессии. В соответствии с ним в судоходном канале Бизерты были затоплены транспорта "Рубезьен" и "Морон". Однако это было проделано неудачно — остался двухсотметровый проход.

В 09:45 того же дня было получено сообщение из Виши, что маршал отдал приказ сопротивляться агрессорам. После этого затопили в канале де ла Гулетт транспорта "Крумир" и "Сен-Бертран". Сухопутные войска получили приказ: "Наш солдатский долг прост и ясен: выполнять приказ маршала". Вице-адмирал Эстева сообщил в Виши, что генерал Баррэ обеспечивает фронт в Тунисе и добавил: "Правительство может рассчитывать на него, он с достоинством выполнит свой долг". Вскоре генерал имел возможность показать, как здраво и с каким достоинством он его выполнил.

В полночь 9 ноября германское верховное командование через французскую делегацию при комиссии по перемирию в Висбадене довело до сведения французского правительства, что считает неизбежным размещением в Константине и Тунисе своих войск для оказания сопротивления вторжению американцев. Это было неизбежной реакцией, и очевидной ошибкой союзников было не предвидеть это. Может быть, они думали, что французы в Тунисе будут этому сопротивляться. Правительство Виши не имело никаких возможностей отвергнуть немецкий ультиматум и оповестила власти на местах. Вопрос о сопротивлении не стоял.

Утром два немецких офицера высадились на аэродроме Эль-Ауина. Прежде всего, они отправились в Сетив, откуда попытались вступить в контакт с адмиралом Дарланом, но тщетно. Адмирал Эстева и генерал Баррэ встретились с ними в г. Тунисе и потребовали от них отсрочить отправление войск, т. к. до сих пор еще не получили точных инструкций от своего правительства. Немцы не посчитались с этим. Непрерывно прибывали транспортные самолеты. К 15 часам в Эль-Ауина находились уже 50 Ju 52, 25 Ju 87, 23 Bf 109, 2 Ju 88 и 1 Ju 90.

Эти операции оказались достаточно важной причиной, чтобы на местах занялись выяснением ряда деталей. Генерал Баррэ направил военному министру генералу Бриду послание следующего содержания: "При переговорах Эстева и моих с посланцами маршала Кессельринга (командующий немецкими силами на Средиземноморском театре военных действий), им было дано право дать ответ после обсуждения вопроса с маршалом и главой правительства. Наши собеседники согласились, что будут ждать ответа. Однако, спустя три часа, еще до того, как был дан ответ, 30 немецких и итальянских самолетов приземлились в Эль-Ауина. Я должен сообщить Вам о чувствах, вызванных захватом аэродрома Эль-Ауина авиацией стран "оси" и о беспокойстве, которое это вызвало у части офицеров, за лояльность которых я вскоре не смогу отвечать".

В 19:35 генеральный резидент получил из секретариата министерства международных дел следующую телеграмму (ее расшифровка потребовала еще двух часов): "Прибытие немецких самолетов является результатом ультиматума, который в нынешних обстоятельствах французское правительство отвергнуть не может. Насколько мы не можем сопротивляться вторжению на нашу территорию в Северной Африке англо-саксонской агрессии, настолько же сейчас для нас невозможно предотвратить то, чтобы те или иные воюющие стороны не перенесли военных действий на нашу землю." Такими словами было выражено значение драмы в ноябре 1942 г. Для французских властей было ясно, что им следует, скрепя сердце, с этим примириться. Но это было тяжело.