Тимофей Докшицер - Трубач на коне

До переезда в Кливленд, в Нью-Йорке, в мою честь был устроен прием на фирме „Джорданелли". Это известная фирма, торгующая музыкальными инструментами, шефа которой, мистера Роберта Джорданелли, я знал раньше. На приеме были знакомые музыканты, в частности, трубач Кадерабек. Состоялась беседа с чаепитием, проба инструментов и, конечно, мне» пришлось поиграть. Этот прием был не только знаком уважения, но и рекламой для покупателей, В Америке рекламе вообще придается очень большое значение, ведь у них проблема состоит - в отличие от нашей страны - не в том, чтобы произвести, а в том, чтобы продать товар.

Как известно, музыкальное образование в США получают на музыкальных факультетах университетов, которые имеются в большинстве штатов. Мои концерты в девяти университетах - если бы я только пожелал, их могло бы быть и пятнадцать -были организованы фирмой „King", недавно приобретшей производство фирмы „Benge". Я играл на инструменте „Бенч", подаренном мне фирмой. Концерты были использованы для рекламы этих труб, и фирма организовала их продажу во время концертов. Сопровождал меня коммерческий директор фирмы Роберт Фразер.

Обычно я выступал в университетах с лекциями о системе обучения музыке в СССР или о моем методе преподавания, иллюстрируя свое сообщение игрой на инструменте. Но в Кливленде этот порядок был неожиданно нарушен. Помещение, где была объявлена встреча со мной, блокировали молодые крикуны с листовками антисоветского содержания. Это были отголоски кампании, направленной против проведения Олимпийских игр 1980 года в Москве из-за войны в Афганистане.

Американцы были возмущены происшедшим, хотя такое им было привычно видеть. Меня проводили в здание. Сотни людей наполнили аудиторию. Лекция началась. Но минут через 25-30 кто-то вошел, и по залу прокатился шумок. Я остановился и обратился с вопросом к присутствующим. Передо мной извинились, попросили перейти в другое помещение и там продолжить лекцию - якобы в этом предстоит другое мероприятие. Не выражая особого восторга, вместе с недовольной публикой, я перешел в указанную аудиторию. Оказалось, что кто-то позвонил в университет и сообщил, что в помещении, где проходит встреча с советским музыкантом, подложена бомба. К счастью, обошлось без взрыва, но это была Америка 1979 года, с антисоветскими и антиеврейскими листовками, которыми меня старались забрасать.

Когда будучи вновь проездом в Нью-Йорке, мы пошли обедать в маленький китайский ресторанчик, а машину с вещами оставили на открытой стоянке около дома, нам было предложено взять вещи с собой. Это я увидел в Америке впервые. Правда, говорили, что такая ситуация сложилась только в больших городах, где есть бездомные и безработные, в маленьких университетских городках машины даже не всегда запирают.

Но были и другого рода проявления внимания к советскому музыканту. (Мои друзья знали, что я любил останавливаться в мотелях, а не в гостиницах. Мотели обычно располагались в зеленом пригороде, даже можно было выходить заниматься на свежий воздух). Как-то раз, подъезжая к мотелю маленького городка Куквила, неподалеку, на табло заправочной колонки, я увидел надпись на английском языке: „Докшицер, добро пожаловать в США!".

Незабываемое впечатление оставила встреча с музыкантами в Техасе, в доме моего коллеги- трубача. С дороги мне предложили искупаться в домашнем бассейне во дворе. Затем после приема отправились в университет, где состоялась репетиция сводного духового оркестра, состоящего из 300 человек. В университетах это обычный состав оркестра, несмотря на то, что музыкальный факультет не располагает таким количеством исполнителей. В Америке на духовых инструментах играют студенты с разных факультетов, не только музыкального. Многие из них имеют свои инструменты и достаточно подготовлены. Они и вливаются в сводный состав университетского оркестра. Эти оркестры выступают в воскресные дни на стадионах. Нарядно одетые в яркие костюмы музыканты исполняют монтаж мелодий во время марша с церемониальными перестроениями. Это яркое зрелище украшает любой спортивный праздник.

Свое мастерство демонстрировали брасс-квинтеты. Они постарались „угостить" меня нашей отечественной музыкой, но когда мне назвали фамилию русского композитора Иволта, я сказал, что такого композитора нет. Услышав же музыку, понял, что так звучала в американской транскрипции фамилия Эвальда - автора трех популярных квинтетов, члена Беляевского кружка в Петербурге.