Борис Орлов - Записки летчика-испытателя

Теперь самолет переворачивается на спину. Мало того, что висишь на ремнях и кровь приливает к голове, так надо все делать наоборот: отдавать ручку от себя для набора высоты, для разворота влево — по отношению к земле — ручку нужно отклонить влево, но дать правую педаль.

Первое время, кроме непривычки к необычным действиям, трудно было привыкнуть и к неприятным физическим ощущениям: кровь приливает к голове даже в простом перевернутом полете, а что тогда говорить про вираж на спине или обратную петлю? Кошмар! Глаза, казалось, вылезают из орбит, щеки лопаются…

Но человек, наверное, привыкает ко всему. Прошло совсем немного времени, пилотаж "на спине" стал для меня обычным делом и я даже нашел, что в этом положении есть кое-какие преимущества перед обычным полетом: хорошо видно землю, она над головой и ее не закрывают ни фюзеляж, ни крылья, на перегрузке не темнеет в глазах. Одним словом, благодать… Только глаза у пилотов, летающих на "Тренере", частенько были красные — не выдерживали капилляры отрицательных перегрузок, — да в амуниции появлялись изъяны, так как кислота из аккумулятора, стоявшего на полу кабины, иногда попадала на штаны… Но летчики не обращали внимания на эти мелочи и очень гордились тем, что летают "на плечах".

Полеты на "Тренере" были хорошей школой. Очень легкий в управлении, самолет отлично выполнял вращения вокруг продольной оси, с одинаковым радиусом "крутил" прямые и обратные фигуры, лихо штопорил, но требовал точной и строгой техники пилотирования. Уже налетав на нем порядочное число часов и делая все, как мне казалось, возможное на этом самолете, я раз попал в очень серьезное положение, выход из которого нашел только с использованием необычного для себя и, наверное, для большинства летчиков способа пилотирования.

Я уже сказал, что Z-326 был "строгим" самолетом — на посадке мог неожиданно чиркнуть крылом о землю, легко входил в штопор, — но до того случая, о котором пойдет речь, слушался меня хорошо.

Однажды, выполняя штопор с курсантом, я не очень внимательно проконтролировал положение ручки управления по крену на выводе из штопора. Самолет из штопора не вышел, а даже увеличил скорость вращения, возросла нагрузка на ручку и педали. Я проверил положение рулей и заметил, что ручка немного отклонена против вращения самолета: поставил ее строго нейтрально по крену — никакого эффекта, самолет продолжал вращаться в плоском, как я уже понял, штопоре, задрав нос почти до горизонта, неотвратимо приближаясь к земле.

Нужно было предпринимать что-то радикальное для вывода из штопора — или покидать самолет… И тут я вспомнил все, прочитанное мной о плоском штопоре, и отклонил ручку ПО вращению!

Прошло много лет, довелось мне летать на самолетах, которые выходили из штопора только при отклонении ручки ПО вращению, я был к таким действиям готов и не находил в этом ничего необычного, но первый раз в жизни отклонить ручку ВЛЕВО, чтобы прекратить ЛЕВОЕ вращение, было психологически очень трудно. К тому же никто мне этого никогда не показывал, пришлось все домысливать самому в весьма невеселой ситуации.

Как только я отклонил ручку в сторону, мой "Тренер" охотно, как будто только этого и ждал, прекратил вращение. Высоты оставалось совсем мало, но курсант не проявлял особенного беспокойства, наверное, считал, что так и надо…

Я подумал, что неплохо бы еще раз убедиться в правильности моих действий: мы набрали побольше высоты, и я повторил режим. Самолет по моему желанию охотно входил в плоский штопор и так же легко выходил из него: необычный и непростой режим полета стал мне понятен и доступен.

В 1961 г. нашей команде удалось выиграть первенство Сибирской зоны и право участия в первенстве Союза. Мы летали на обычном Як-18, потому что достаточную практику полетов на "Тренере" имел один я, другие летчики команды только начали его осваивать.

Наш "Як" был легкой и послушной машиной, но перегонять его в Калинин, где проходили всесоюзные соревнования, руководство клуба не разрешило: пролететь с допотопной радиосвязью более 3000 км со скоростью 160–180 км/ч, присаживаясь для дозаправки через каждые 500 км, — дело хлопотное и долгое.

Решили ехать поездом, а летать на соревнованиях на том самолете, что выделят нам хозяева. Доставшийся нам Як-18 оказался весьма "дубовым", привыкнуть к нему за короткое время мы не успели, и наше выступление на первенстве Союза, особенно по пилотажу, не произвело на судей впечатления, хотя нам удалось обойти многие более именитые команды.