Анатолий Луначарский - О быте

Что мы сохраняем из буржуазного парного брака и что считаем специфически буржуазным в этом парном браке?

Буржуазным, отрицательным, абсолютно для нас неприемлемым в этом парном браке является неравенство мужчины и женщины. Вот основа буржуазной семьи, по которой мы бьем непосредственно. У буржуазии есть свое законодательство, свой политический строй и т. д., и будь то семья банкира, профессора, мелкого чиновника или пролетария, семейный уклад базируется на буржуазном законодательстве, а это буржуазное законодательство в европейских странах еще хуже, чем старое царское законодательство в России.

Вот что гласило царское законодательство о том, что я называю политической стороной семьи: жена обязана повиноваться мужу, как главе семейства, пребывать к нему в неограниченном послушании, оказывать ему всяческое угождение, обязана преимущественным повиновением его воле. При переезде куда-нибудь мужа, жена должна следовать за ним. Она не может наниматься ни на какую работу без специального позволения мужа. Как видите, в буквальном смысле слова — рабство.

Когда мы подходим к более близкому анализу того, что муж может делать с женой по царскому законодательству, то мы видим, что он, считая ее своей собственностью, мог применять к ней в случае, когда считал ее виновной, всякие меры репрессии: бить жену, держать ее впроголодь, запирать и т. д. Жена не имела права ни в коем случае на это жаловаться. Если бы он сломал ей руку или проломил череп, жена имела бы право жаловаться, — это уже касалось прокурора. Пока этого не случилось, до тех пор ничего нельзя сделать. Если следствие констатировало, что побои мужа приняли характер истязаний, суд имел право вмешаться. Если же это не истязание, а муж просто «поучил» жену плеткой, то это, так сказать, в порядке нравов и вполне допустимо.

Если жена хочет уехать от мужа, поселиться в другом месте, она не может — муж приказывает, жена не может выбрать себе местожительство там, где она хочет. Жена хочет работать, учиться, — муж может ей запретить. Западно-европейское законодательство — скажем, французской буржуазной республики, идет еще дальше, оно прибавляет еще один параграф: если муж внутренне убежден, что жена ему изменяет, он может ее убить. Многие юристы спрашивали: ну, а если жена внутренне убеждена, что муж ее изменяет ей, может она его убить? Нет. Жену за это посылают на каторгу и т. д., а мужа оправдывают, он защищал свои имущественные права. Его жена осмелилась пойти против его имущественного права; он может ее убить, это — его власть в доме.

Этот политический порядок семьи, то, что в семье есть глава, что семья, — не соглашение, не трудовой союз, — это мы считаем буржуазной чертой семьи.

Как была организована буржуазная семья в хозяйственном отношении?

Муж имел общественную работу — будь то политическая деятельность, будь то служба, работа на фабрике, а жена занималась домашним хозяйством, т.-е. она была водворена в страшно узкий, идиотически-узкий круг интересов: она была завалена грязным бельем, приготовлением пищи в переполненной копотью кухне, заботами о маленьких детях и т. д. Она была загружена всем этим так, что думать о своем развитии, думать об общественной деятельности, ей совсем не приходилось. Замечательно, что даже дворянство, которое опиралось на крепостной труд и где женщина, имея достаточное количество крепостных слуг, так же, как и мужчина, могла быть освобождена от узкого круга домашнего хозяйства, и оно приходило к такому, можно сказать, «мужицкому» выводу, что — «пока девушка — есть свет в глазах, а стала бабой — кончено, раба!» Даже Толстой, изобразивший дивный образ свободной дворянской девушки, Наташи Ростовой, говорит, что когда она вышла замуж, то пеленки завесили свет, грязные ребячьи пеленки — и нечего с нее больше спрашивать.

Против этого уклада, в котором на долю мужчины падает культурный, прогрессивный труд, а на долю женщины — расщепленный, неэкономный, притупляющий, мы протестуем, как против буржуазного.

Но протестуем ли мы против парной семьи, когда муж и жена говорят: мы любим друг друга, уважаем, заключаем длительный союз на много, много лет, пока его не разрушит что-нибудь особенное, хотим жить вместе, делить все радости и горести, помогать друг другу, рожать детей, растить их, — вот это буржуазно или не буржуазно? Я считаю, что как теперь, так и в социалистическом строе может быть такой семейный уклад, могут быть такие пары, связанные на много лет.