Александр Ступников - Отражения

— Израиль особо не вмешивается в нашу жизнь, но все равно евреи для нас — соседи, а в Сирии — родственники и братья.

Зато интеллигентного вида друз в придорожном кафе на прямой вопрос о своем будущем ответил, не смущаясь — Политики за нас решают и здесь, и там. От нас ничего не зависит. Но Израиль — демократическое государство. И, если дело обернется так, что Голаны опять перейдут к Сирии, то мне ничего не останется, как перебраться отсюда куда-нибудь в глубинку страны.

Надо признать, что на эту тему здешние жители говорят с журналистами неохотно. Политика — это где-то там, далеко, а люди живут насущными проблемами здесь. К тому же, есть еще одно неизвестное ни миру, ни израильтянам обстоятельство.

Местная власть в друзских деревнях Голан формируется помимо их желания. Друзы, принявшие гражданство еврейского государства, не могут избираться в муниципальные органы власти, так же как и друзы, сохранившие сирийское гражданство. Местную власть, по их словам, здесь назначает… ШАБАК, служба внутренней безопасности. Назначает, правда, не из пришлых — а их местных и авторитетных. Но — их не избирают, как повсюду в стране. Это связано с особым статусом Голанских высот.

Друзы, ставшие израильскими гражданами, вынуждены были создать свою ассоциацию. И одна из главных причин столь необычного объединения в том, что они хотят ясности. И соблюдения государством обязанностей перед своими гражданами. То есть гарантий защиты и реального избирательного права.

В противном случае, некоторые из них готовы отказаться от гражданства Израиля. Но это — политика.

А в системе ценностей друзов, по-прежнему, доминирует мнение общины. Среди специалистов, которые учились за границей, в том числе, в постсоветских странах, никто не привез с собой жену. Это не значит, что они не влюблялись. Но, как объяснили сами друзы, они обязаны жениться только на своих. Иначе их исключат из общества. А вне его, оказавшись сами по себе, они жить, не хотят.

— У нас есть свои хорошие и красивые девушки. Но терять общину, свою религию и принадлежность к друзам ради брака с чужеродной, мы считаем, неприемлемым.

Не стоит требовать от друзов больше, чем они могут дать. От них ничего и не требуют. И, что важно, на их землю тоже никто не покушается. Ни в Сирии, ни в Израиле.

Но года жители друзских деревень на Голанах время от времени устраивают массовые демонстрации с требованиями о присоединении к Дамаску. И вопрос о судьбе Голанских высот вновь поднимается как главное препятствие на пути подписания мирного договора двух стран.

Сирийцы ждут своего часа после провозглашения независимой Палестины. Израиль ждет смены режима в Дамаске.

А друзы… Друзы ждут плодородных дождей и солнца на свои поля. И туристов, с их наивными вопросами и главное — кошельками. И новых друзов. В их новом перерождении. Как и сотни лет назад. Независимо от того, кто формально правит на этих землях — арабы, турки, французы, сирийцы или израильтяне.

— Что ты все спрашиваешь? — старик в национальном белом платке, накинутым на голову до плеч, приглашает присесть в своем магазинчике у памятника национальным героям, установленном при сирийцах. — Угостись кофе. Отдохни. Пережди дождь. Небо опять прояснится. Потом поедешь. Все равно — ничего не изменится….

Во времена Петра Первого казаки-староверы с Дона поддержали восстание Кондратия Булавина. И после его разгрома за своим атаманом, легендарным Некрасовым, всем миром двинулись на Запад. Большинство из них осели в Румынии, а небольшая часть двинулась дальше на юг — в Болгарию. Там, в одной из долин, напоминающих родные степи, они и основали свою станицу. Единственную в стране. Турки не возражали — хотя, казалось бы, и русские, и православные. Живите…

С тех пор триста лет эти люди сохраняли и свою веру, и свой родной язык. И были искренне рады встретиться. Русские, как оказалось, к ним не приезжают.

Их уже давние предки поселились в Болгарии у озера. И еда, и меньше зависимость от земли. Так большинство бывших казаков стали рыбаками.

— Было время — была рыба, — Старик, встреченный на дороге, улыбчивый и подпитый, сразу включился в разговор по- русски — А сейчас нет. Скоро вообще не будет.

— Рыбы нет. А счастье?

— Этого добра, слава Богу…

Старики и сегодня «держат веру». Даже в социалистические времена они оставались вместе. Но молодежь уже почти полностью занялась бизнесом и съехала. Просто раньше они работали в кооперативе, все вместе. А нынче — каждый за себя. Работы на селе нет, скучно, делать нечего. Школьники, подрастая, перебираются в города или куда подальше. Но дома здесь строят крепкие, каменные и не бедные.