Владимир Листов - Чекисты рассказывают. Книга 4-я

— Иди спать, Слава. Это, вероятно, меня.

Подошла к двери.

— Кто там?

— Мария Федоровна, открой, — голос вроде бы знакомый.

— Смерчинский, ты?

— Да. Открой, пожалуйста. Срочное дело.

Цепляева хорошо знала левого эсера Смерчинского и считала его порядочным человеком. Повернула ключ в замке. Смерчинский вошел осторожно, но дверь оставил не запертой. Осмотрелся.

— Ты одна? Можно к тебе?

— Да.

— Входи, Золотарев, — высунув голову на улицу, сказал Смерчинский.

В комнату прошмыгнул высокий мужчина средних лет. Он был одет в потрепанное демисезонное пальто. Из-под шляпы выбивались длинные непричесанные волосы.

— Знакомьтесь, — представил Смерчинский. — Товарищ прибыл из Тамбова, — пояснил он, заметив смятение на лице Цепляевой. — У них трудно с людьми и с деньгами. Он — член губкома левых эсеров. Они хотят установить связь с нами. — Пока Смерчинский все это объяснял Цепляевой, Золотарев молча наблюдал за ней.

— Проходите, присаживайтесь, — привычные слова говорила Цепляева, а сама напряженно думала: «Сказать, что порвала с эсерами, прогнать? Нет, нужно узнать все до конца, разобраться во всем и принять меры: теперь борьба не на жизнь, а на смерть». Решила продолжить разговор.

— Так с кем же вам нужно связаться? — уже спокойно спросила Мария Федоровна.

Золотарев посмотрел на нее долгим взглядом, как бы оценивая, на что она способна.

Цепляева выдержала этот взгляд спокойно и повторила:

— Раздевайтесь. Проходите.

Золотарев снял пальто и присел на край стула.

— Извините, что явились так поздно, но сами понимаете…

— Да, понимаю.

— Вы, кажется, входили в губком левых эсеров?

— Откуда вам это известно? — вместо ответа спросила Цепляева.

Золотарев оглянулся на Смерчинского. Тот пояснил:

— Я сказал.

— У вас остались связи? — спросил Золотарев.

— Остались, — подтвердила Цепляева.

— Кто сейчас решает вопросы?

— Ну, уж так я вам и скажу! — усмехнулась Цепляева.

— Как же быть? Нам это крайне важно. К нам обращались даже от Антонова. Понимаете? — сказал он, понижая голос.

— Понимаю, но сейчас решить не могу.

— Как же нам быть?

— Поезжайте к себе. Привезите письмо от товарищей, которых у нас знают. А я тоже посоветуюсь.

Гости молча переглянулись. Золотарев потер руки, пригладил свои длинные волосы.

— Пожалуй, вы правы. Осторожность прежде всего. Вы посоветуйтесь. А от нас кто-нибудь приедет с рекомендательным письмом. Извините. До свиданья.

Смерчинский и Золотарев ушли.

Цепляева уснуть не могла, хотя разделась и легла в постель.

На следующий день рано утром Мария Федоровна пошла в ЧК. В тот момент, когда Дерибас и Кандыбин, поспав несколько часов, обсуждали вопрос, кого послать в Рязанскую область за Муравьевым, дежурный доложил:

— Товарищ Кандыбин, к вам гражданка Цепляева. Говорит, что вы виделись недавно в губкоме. По срочному делу.

— Да, да. Помню, бывшая эсерка. Что у нее?

— Хочет поговорить лично с вами.

Кандыбин посмотрел на Дерибаса.

— Пригласите ее сюда. Я не помешаю? — ответил на его молчаливый вопрос Терентий Дмитриевич.

Цепляева вошла в кабинет быстрым шагом. Далее по походке было заметно, что она волнуется. Остановилась посредине и посмотрела на Дерибаса. Кандыбина она узнала сразу.

— Это наш товарищ, чекист из Москвы, — сразу представил Кандыбин. — Можете говорить при нем.

Цепляева вначале нерешительно, но потом все оживленнее передала содержание разговора со Смерчинским и Золотаревым. Заканчивая, она спросила:

— Как мне быть? Я не хочу иметь с ними дела. Собственно, Смерчинский человек неплохой и, по-видимому, в эту историю попал так же, как и я. Но они не оставят меня в покое.

Кандыбин переглянулся с Дерибасом. Они сразу поняли, что дело важное, что в руки к ним попали интересные сведения, которые могут оказаться полезными в том деле, которым они сейчас занимаются. Но как все это использовать? Это было еще неясно, и лишь смутно вырисовывалась некая линия связи. Нужно было время, чтобы это осмыслить и наметить какой-то план. Но времени не было. На вопросы Цепляевой нужно было отвечать немедленно.

Дерибас поднялся, медленно прошелся по кабинету, еще раз внимательно посмотрел на Цепляеву, которая, рассказав о событиях ночи, сидела тихо, ожидая ответа. Она порылась в своей сумочке, потом, видимо, не найдя того, что требовалось, слегка поморщилась.

— Вы что-то хотели еще сказать?

— Я искала адрес одного эсера но, видно, оставила его дома.