Алексей Павлов - Поминальная свеча

Расспросив меня, где я прохожу переподготовку, Кулемин задумчиво сказал:

— Памятен для меня Херсонес. Там стояла 35–я батарея 305–мм дальнобойных орудий. Бывал у комендоров. До последних часов обороны держался ее гарнизон.

Привел многие подробности схваток с противником, подрыва и уничтожения батареи перед оставлением Севастополя его последними защитниками. А затем к сказанному добавил:

— На Херсонесе в мае 1944 года советские воиы и моряки — черноморцы устроили немцам и румынам финальный разгром и пленение. Хорошо поквитались с ними.

По — товарищески, деловито поинтересовался, смогу ли я во внеслужебное время посотрудничать с газетой, для нее часто не хватает оперативных материалов. Особенно — по восстановлению городского хозяйства. Заполучив мое согласие, Василий пододвинул к себе заполненный бланк редакционного удостоверения на мое имя и, прижав его к столу, с заметной медлительностью левой рукой поставил свою подпись. Познакомил меня с несколькими сотрудниками редакции.

Перед его кабинетом, в проходной комнате у окна сидела за столом молодая журналистка, сосредоточенно трудясь над листом бумаги. Черные волосы аккуратно причесаны, очки придают ей вред серьезной девушки.

— Это у нас Майя Свердлова, внучка Якова Михайловича, — отвлекая ее внимание в мою сторону, сказал Ку- лемин. — Ведет в газете вопросы культуры.

И тут же пошутил в адрес наследницы одного из первостроителей Советского государства, подвергаемого ныне полной демонизации со стороны определенной категории людей:

— В Москве у ее семьи пятикомнатная просторная квартира, а у нас здесь она вместе с мужем, флотским лейтенантом обитает в комнатке частного дома. Но любовь не картошка. С милым рай и в шалаше.

С год — полтора назад по телеканалу «Россия» увидел я в репортаже Майю Леонидовну в кругу семьи. Не та уже теперь у нее внешность, как в бытность сотрудницей «Славы Севастополя». Зато уверенности, приобретенной на житейских путях — дорогах, стало больше.

С удостоверением, подписанным поэтом Кулеминым, я побывал во многих точках города. И отовсюду — быстро, в день сбора материала, выдавал очерки, статьи, корреспонденции. Помогали опыт, натренированность. Разумеется, появлялся на предприятиях и стройках не в военной форме, а во всем гражданском. Главным моим одеянием был кожаный реглан, в котором как собкор «Советской Кубани» на гражданке я колесил по городам и весям края. Теперь мое гражданское имущество хранилось на батарее.

В номере газеты за 16 октября 1953 года редакция поместила мою корреспонденцию о реконструкции севастопольской швейной фабрики № 4, расширении ассортимента и повышении качества ее изделий. А 4 ноября «Слава

Севастополя» дала мой репортаж «На новой магистрали» — с места важного объекта строительства Малахов проспект — Корабельный спуск. Тут вовсю трудились дорожники. Грубый булыжник заменялся на асфальтовое покрытие с добротным бордюрным оформлением. Отлично работали дев- чата — комсомолки из Сумской области Лида Власенко, Валентина Журба и десятки других добровольцев.

В другом номере на целевой полосе едва разместились многие мои материалы, в том числе о добытчиках и обработчиках крымского камня, его пользователях — строителях, запустивших прочный дар природы на возведение мостов, дорог, зданий и сооружений. За моей подписью прошли и другие публикации.

Уважил я просьбу и Майи Свердловой — написал для ее отдела материал в жанре заметок экскурсанта о Херсонесском музее — заповеднике. На газетной полосе он занял «подвал». И дался мне легко. Я спустился с огневой позиции батареи по крутой каменистой тропинке вниз, на галечный берег моря, к остаткам древней базилики Херсонеса. Здесь сохранилось несколько остатков колонн, фундаментов и стен строений от далекого прошлого, когда Херсонес существовал как самостоятельный полис и находился в зависимости от Рима и Византии. Реликт мирового значения позднее носил русские названия Херсон и Корсунь.

Пристроился к очередной экскурсии, послушал экскурсовода, а затем дополнил сведения в самом музее. Мало того, что соседа — батарейца в моем лице сотрудницы снабдили необходимыми данными для написания заметок, так они еще и угостили меня необычным напитком. Впрочем, то был даже не напиток. Накануне вблизи заповедника при раскопках из земли был извлечен высоченный глиняный пифос с виноградным вином, превратившимся за два тысячелетия в плотное желеобразное вещество со стойким винным вкусом и запахом. От него‑то и был отрезан для меня кусочек такого «мармелада».