Валерий Буре - Невыдуманные истории

Кейдан по-прежнему активно разминается.

Фельд пьет какую-то розоватую жидкость.

А на четырех шестидесяти идет третья попытка. К Фельду подходит Носков.

— Дай попить, может, и мне поможет.

Игорь молча протягивает баллончик.

Прыжок. Не помогло.

А Фельд даже не взглянул. Четыре семьдесят он пропустил тоже.

Наконец они остаются втроем — Близнецов, Фельд, Кейдан.

Близнецов опять очень уверенно пошел на четыре восемьдесят… и не взял.

В первой попытке не взял и Фельд.

А Кейдан взял! Запахло сенсацией. Зал, пожалуй, впервые бурно среагировал на событие в секторе прыжков с шестом. Кейдан не просто взял. Пролетел как птица.

Но Близнецов по-прежнему спокоен. Правда, несколько раз подошел к яме с шестом, подсыпая в нее землю из стоящего рядом ведра. Земля в яме смягчает толчок, что при резкости Геннадия немаловажно. Никто другой этого не делал. Со второй попытки Близнецов взял высоту легко, с запасом.

А Фельд долго перематывал место хвата шеста, мочил его, но осекся и во второй раз. Как не хотелось, чтобы Игорь вышел из борьбы так рано! Верилось, что возьмет.

И вот третья попытка. Уж очень сильное волнение угадывается в холодном блеске глаз. Разбег, возвращение, разбег, возвращение. И так раза четыре. Вот он, настоящий разбег, какой-то удивительно эластичный толчок — и взлет. Тело поднимается к планке как будто неторопливо, плавно. Вот занесены ноги. Спортсмен буквально на какую-то долю миллиметра выше планки. Кажется, он касается ее материей костюма, кожей левой руки. Нет, это не полет. Это словно переплывание препятствия. Немыслимо рассчитанная координация движений, точность и лаконизм каждого штриха, фиксация техники. Да, это стиль! Заглядение! Какое отточенное мастерство! А что делать, ведь особенными физическими данными Игорь Фельд похвастать не может!

И все же четыре девяносто Фельд не взял. Это, конечно, нервы. Он сгорал на глазах. И сгорел. Не смог собраться еще для одного-двух удачных прыжков. Правда, и раньше и позднее Игорь доказывал, что и пять метров ему под силу.

Четыре девяносто не взял и Кейдан. Николай еще просто не был готов к такой высоте.

— Скоро возьмешь, — сказал я ему.

— Конечно, но очень хотелось сейчас, — ответил он и весело, легко улыбнулся. Даже закончив прыжки и разговаривая, он продолжал беспокойно переступать ногами, подпрыгивать. Вечный двигатель!

Близнецов взял пять метров с первой попытки и на этом остановился. Почувствовав себя чемпионом, он улыбнулся, стараясь все же сдержать радость.

Это было в десятом часу вечера. Так всегда на всех состязаниях вновь и вновь повторяется дуэль этих знаменитых прыгунов. И каждый раз они приходят в свой сектор рано утром, чтобы определить сильнейшего только поздно вечером.

В Свердловске проходила первая в истории Спартакиада народов СССР по зимним видам спорта. Многие участники разместились в гостинице «Большой Урал». И накануне соревнований по современному зимнему двоеборью, или, как его иначе называют, биатлону, в одном из номеров царило веселье.

Все началось с легкой руки тренера московских динамовцев Виктора Николаевича Бучина, воспитанники которого, ныне знаменитые спортсмены, а тогда молодые и малоизвестные Вячеслав Веденин и Анатолий Наседкин, заняли первые места в лыжной гонке юниоров на 10 километров и вообще отлично выступали в том сезоне.

Бучин всегда жизнерадостен, а вечером того дня был особенно оживлен. В биатлоне выступал еще один его ученик — Николай Мещеряков, и Виктор Николаевич был почему-то уверен в его завтрашней победе. Он был настолько уверен, что даже предложил затеять шутливую, очень забавную, хотя, может быть, и не совсем подходящую для предстартового дня игру. Решил прорепетировать торжественную церемонию награждения победителя.

— А может, не надо, Виктор Николаевич? — попросил Мещеряков. — Если бы я еще выиграл, то куда ни шло, но ведь я не выиграю…

— Ты победишь, — твердо сказал ему Бучин. — Обязательно. Вот увидишь.

— Но там же чемпион мира Меланин, там же все члены сборной, — отмахивался Николай.

Но Бучин больше его не слушал: он уже действовал. Быстро соорудил «пьедестал почета» из стульев и на верхнюю ступеньку заставил встать Николая. Сам же, изображая и главного судью, и представителя одновременно, «вручил» ему воображаемую награду.

Все смеялись и хлопали. Наконец рассмеялся и Николай Мещеряков. Конечно, он может получить только воображаемую награду. Совсем недавно начал он заниматься современным двоеборьем, лишь в трех гонках со стрельбой выступал этой зимой. В гонке сильнейших под Ленинградом занял лишь 13-е место, в Отепя был двенадцатым. Ну мог ли он по-настоящему конкурировать с асами?