Валерий Буре - Невыдуманные истории

Вот так проходило когда-то наше турне по Германии. И тридцать семь лет спустя, стоя на трибуне в Утрехте, вслушиваясь в победные звуки гимна, я вспоминал те далекие дни и думал о высоком назначении быть посланцем советского спорта.

Большую и содержательную жизнь прожил первый чемпион России по боксу Hyp Магомет Алимов, известный в спортивном мире по прозвищу Кара-Малай.

Ниже мы предлагаем вниманию читателей несколько эпизодов из жизни прославленного спортсмена.

В Шуйском уезде Владимирской губернии, на берегу реки Горицы, раскинулось большое село Дунилово, а по другую сторону реки было село Горица. Дунилово славилось пушным промыслом. Заячьи шкурки, обработанные местными скорняками, пользовались большим спросом. Их охотно покупали за границей.

Однажды зимой, как раз перед масленицей, торговые дела привели Кара-Малая в Дунилово. Hyp был доверенным лицом крупной пушной фирмы и одевался как барин — щегольской костюм спортивного покроя, круглая шапочка из серебристой смушки. Ему предстояло вести переговоры и заключить крупную сделку с местными пушными тузами, в том числе и с братьями Кобельковыми.

— Эк, некстати принесло вас, — поглаживая бороду, недовольно промолвил старший из братьев — Федор.

— Это почему же некстати?

— А ведь завтра у нас день занятой.

— А мне не к спеху. Могу денек и подождать.

— И послезавтра занятой денек.

В разговоре с Федором Кара-Малай выяснил в чем дело. Завтра, оказывается, предстоит кулачный бой: Дунилово выступает против Горицы.

В прежние годы обычно брали верх дуниловцы. А побеждали они, по уверению Федора, оттого, что на их стороне выступал дьякон отец Григорий, человек богатырского телосложения и силы неимоверной. Но вот горичане поставили ему новый пятистенный дом, купили корову, и дьякон переметнулся на сторону противника. Потому-то в прошлую зиму горичане и обратили в бегство дуниловцев.

— Вы меня против дьякона поставьте. Право, не подведу, — предложил Кара-Малай.

— Что вы, барин! — замахал руками Федор. — Добро еще синяков наставит, а то и ребра может переломать.

— Ничего, как-нибудь обойдется, — засмеялся Кара-Малай. — По рукам, что ли?

— Нет, погоди, — переходя на «ты», усмехнулся в русую бороду Федор. — Испытать тебя следует. Устоишь против меня один на один — гоже, а нет — поворачивай оглобли.

Федор, хлопнув дверью, вышел из горницы в огороженный высоким забором двор. Загнал в будку злющего волкодава, запер ворота. Могучий, бородатый, в жилете, надетом поверх рубахи, он стоял посреди двора, скрестив на груди кулаки. Кара-Малай спустился с крыльца, бросил на снег меховую куртку, приготовился к бою.

Федор изо всей силы ткнул Кара-Малая кулаком в плечо. Hyp качнулся, но успел ответить коротким резким ударом.

— Ого! — удивился Федор. — А ну держись!

Огромный кулак просвистел над самым ухом. Кара-Малай успел сделать нырок и в то же мгновение обрушил удар в подбородок Федора. Тот как подкошенный ткнулся лицом в снег.

Приказчик вынес из избы ковш с водой. Hyp плеснул в лицо Федору. Тот открыл глаза, сел, оглядываясь по сторонам.

— Ты меня закладкой ударил? — сердито спросил он.

— Нет, голым кулаком. Могу еще раз показать.

— Вот так молодец! — обрадовался Федор. — Ну, теперь держись, отец Григорий!

Воскресное утро выдалось солнечное, с небольшим морозцем. Искристый снег слепил глаза. Над соломенными крышами из труб в белесое небо тянулись столбики дыма. В зимнем сверкающем наряде неподвижно застыли ветлы.

На высоком берегу реки собирался народ. Девушки лузгали семечки, пересмеивались с парнями. По обеим сторонам моста неторопливо собирались кулачные бойцы. В толпе дуниловцев особенно горячился кривоногий Ефимка — мужик задиристый и острый на язык.

Когда в толпе горичан появился чернобородый, длинноволосый отец Григорий, Ефимка озорно крикнул:

— Изменщик! За тридцать сребреников продался.

Дьякон погрозил ему кулаком.

Первыми на мосту сшиблись мальчишки. Стараясь подражать взрослым, они тузили друг друга покрасневшими от холода кулаками. Мальчишки визжали, барахтались в снегу, взрослые хохотали. Стоя в толпе, посмеивался и Кара-Малай. Ему вспомнилось, как, и он сам с толпой таких же мальчишек, в кацавейке и в стоптанных отцовских валенках, ввязывался в кулачные бои на Москве-реке.

Но вот пришел черед начинать взрослым.