Василий Шарапов - Честь и мужество

Он вышел из-за стола. Саша, зажимая в ладони удостоверение и продолжая улыбаться, показал его Мангосову снизу, на уровне груди. Тот вздрогнул.

— В чем дело? — сказал он так громко, что за соседними столиками оглянулись.

— Потише, Мангосов, — громким шепотом произнес Саша. — И пойдемте без шума…

Подхватив его под локоть, Саша двинулся к кухне. Волей-неволей Мангосов вынужден был идти — слишком разные у них весовые категории, чтоб сопротивляться.

В кабинете директора их ждали Рэм и плачущая официантка. Сумка лежала на столе.

— Обеспечь явку свидетелей… Дай только им дообедать, — сказал Зуенков. — А я с этими через черный ход — в линейный отдел. Спросишь у директора, где буду…

Алексеев кивнул и прошел в зал.

В 19 часов 15 минутв присутствии понятых — они же свидетели-кавказцы, обедавшие за столиком, — была открыта синяя спортивная сумка, которую за столом Игорь Мангосов передал официантке Люсе Шумаковой из рук в руки. В сумке была обнаружена мятая оберточная бумага и картонки, обеспечивающие сохранность формы, иначе говоря — товарный вид. Уже берясь за молнию, опоясывающую сумку, Зуенков понял, что произошел прокол: слишком легка, десять тысяч должны хоть что-то весить.

— Теперь объясните, что это за комедия? — Мангосов гневно шлепнул по столу ладонью. — Вы считаете, что вам все позволено, не так ли? Напрасно! И на милицию управу найдем!..

Люся все не могла успокоиться, лицо ее было красным и грязным от потеков туши.

— Я ж говорила вам: подарил — и все! Что вам надо?! — Она всхлипнула. — Я Игоря Сергеевича сто лет знаю, без очереди обслуживаю… Вот и подарил…

— Успокойтесь, ничего и не случилось…

Зуенков никак не мог опомниться, он был огорошен осечкой. Свидетелей он отпустил, но Люсю следовало еще подержать: Алексеев наверняка уже вызвал по рации Бибишева.

— И часто вы преподносите официанткам подарки? — задал он дурацкий вопрос, но важно было потянуть время.

Мангосов аж зубами скрипнул: ну и тупицы в этой милиции!..

— Не часто! В первый раз! Что еще?!

— Тогда такой вопрос к вам, Шумакова: вы как, попросили сумку или он сам предложил вам ее?

— Сам, сам… — захлюпала Люся.

— Так-так… — многозначительно сказал Зуенков и почесал нос. — Значит, сам?..

В 19 часов 35 минутМиша Золотавкин, привезенный Бибишевым в линейный отдел милиции, удостоверил, что Люся — это вовсе не та девушка, что предложила ему угнать «Жигули» за триста рублей. Мангосов и Миша друг друга не видели: опознание официантки провели в соседнем кабинете. Люсю отпустили с миром, изысканно извинившись перед ней, чем она была даже польщена. Увидев Бибишева, Игорь Мангосов присмирел. По крайней мере, громких протестов, как раньше, больше не заявлял.

— Игорь Сергеевич, давайте поговорим откровенно… Очень откровенно, — предложил Володя самым доброжелательным тоном. — Правда, позже вы со следователем вдоволь наговоритесь, даже надоест. Но и у меня есть к вам разговор. Да нет, просто вопрос: где сейчас Курок?

В 19 часов 45 минутМиша Золотавкин поднялся вместе с капитаном Зуенковым на второй этаж универмага «Самара». Издалека, почти от самой лестницы, Миша узнал в одной из продавщиц отдела кожгалантереи пресловутую Лялю, которая завербовала его некогда в автоугонщики. Инспектор подивился, с какой ненавистью сообщил ему об этом Миша: он готов был, казалось, броситься к девушке и испепелить ее, затоптать и развеять по ветру. Но поскольку его миссия закончилась на опознании Ляли, Мишу Золотавкина отправили на машине домой.

Теперь-то Зуенкову было ясно, отчего побледнел Гена Дергачев, когда они с ним бродили по отделу портфелей, чемоданов и сумок.

Звонок, известивший, что универмаг скоро закроется, заставил Сашу спуститься вниз и покинуть магазин.

В 20 часов 10 минутОльга Звенягина, временно, на подмене, работающая в отделе кожгалантереи, вышла через служебный вход из здания универмага. Синяя спортивная сумка болталась у нее на плече. Войдя в троллейбус, который следовал до площади Революции, она купила билет, села к окну и, не отрываясь от окна до самой конечной станции, смотрела на подернутые синеватой дымкой улицы. Когда она вышла на площади и направилась в сторону улицы Фрунзе, шагах в десяти позади нее оказался высокий, атлетического сложения молодой мужчина. Он проводил ее почти до дома, а когда до подъезда старенького кирпичного здания оставалось несколько шагов, плечистый молодой человек окликнул Олю.