Андрей Валентинов: Мужество похвалы

Хорошее вышло бы начало романа: «Нечасто я соглашаюсь с Татьяной Толстой. Но в этом случае…» Итак, цитата из интервью, взятого у ведущей «Школы Злословия»:

«Такова русская традиция: стонать – это высший шик. Я думаю, что у этого вообще глубокие корни. Заунывные песни-плачи. „Ты гори, догорай, моя лучина, догорю с тобой и я“. Поешь, плачешь, так себя жалко, так себе нравишься. Кроме того, если объявляешь, что русская литература кончилась, или не начиналась, или же она вся насквозь гнилая, – привлекаешь внимание окружающих. Так больные в предбаннике у врача любят демонстрировать язвы, переломы, гнилые зубы, что у кого. Гордятся. А если будешь выступать с заявлениями, что у нас много хороших, интересных писателей, то тебе сейчас же скажут: „Какие писатели? ЭТО писатели? Да какие же это писатели?“ Потому что фыркать – это гораздо более защищенная позиция.

Дело не в том, что у нас нет хороших писателей, а в том, что их слишком много. К ним привыкли, хотят большего, еще большего, еще большего. Воскресни сейчас хоть Шекспир, хоть Данте, хоть Лев Толстой, хоть Набоков – их не то что оплюют, они уже оплеваны, – а просто зевнут, и скажут: ну и что?»

Обратим внимание на странную тенденцию: под критикой стали понимать исключительно негативную оценку произведения. Плач на реках вавилонских ширится, великая княгиня Марья Алексевна по фамилии Интернет разносит его по городам и весям: «Все пропало!» Выйди в свет любая книга – непременно оплюют! Чем лучше книга, тем больше оплюют. «О, фантастика скверная, ты умерла и пахнешь!»

Палаческий характер нашей критики – это, увы, традиция давняя. Хорошей критики в русской литературе было очень мало. Традиция куцая. Легко было Виссариону Белинскому в либеральнейшие годы правления Николая I спокойно разбирать произведения великих и не великих, проявлять объективность, взвешивать на литературных весах и находить негатив даже у Александра Сергеевича Пушкина, не говоря уже про всяких Гюго и Дюма. Времена быстро изменились, и уже в следующем поколении критика из скальпеля стала превращаться в дубину, которой гвоздили идейных и прочих противников. Вспомним, что одним из прародителей нынешнего «стеба» стал небесталанный Писарев, написавший целый цикл статей, где буквально размазал «Евгения Онегина». Такого таланта, как у Писарева, у нынешних нет, хотя злобы побольше.

Фантастике не повезло в особенности. Она вышла на литературную арену тогда, когда критика окончательно отошла от ведомства собственно литературы в ведомство государственное. С определенных времен критика была лишь способом доведения начальственного мнения до малых сих. Причем в самой резкой и нелицеприятной форме. Ответить на критику, поспорить можно было, по сути, единственным методом – хорошо продемонстрированным Маргаритой в известном романе, когда она разобралась с критиком Латунским, написавшим некорректную статью про Мастера и его творения. И то отомстить удалось лишь при помощи Воланда.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.