Василий Журавлёв: Повседневная жизнь Французского Иностранного легиона: «Ко мне, Легион!»

В наши дни единственный легионер, выживший после разгрома отряда, налетевшего в Афганистане на засаду талибов, говорит перед телекамерой, что лучше застрелиться, чем публично отречься от всего, во что ты веришь.

Странное совпадение: по численности Французский легион равен сегодня численности римского. Однако у римлян легионов было много, а у французов — только один! И не только у французов — в мире такой остался только один.

На знаменах французской армии начертано «Честь и Родина». На знамени Иностранного легиона тоже два слова: «Честь и верность». В этом разница между обычной армией и легионом. В них — смысл легиона.

Истинный француз, несмотря на многочисленные поражения своей страны в XX веке, продолжает верить не в нее, а в себя. В этом — наше удивительное сходство при всем видимом различии с этой нацией. Характер француза столь же трудно объяснить русскому человеку, как французу — разобраться в нашем.

Слишком часто мы выкидываем на помойку старый дедушкин шкаф и бежим покупать «что-нибудь новенькое». Француз же с гордостью показывает фамильный шкаф гостям. Стирает с него пыль и если заметит царапину, то переживает несколько дней и говорит только об этом. Начинает прикидывать, сколько возьмет мастер-реставратор, расстраивается из-за неплановых расходов… И вдруг хватает вожделенный шкаф и тащит на улицу — на баррикаду, чтобы в обнимку с ним умереть за свое право выражать протест. Но драгоценный шкаф попадет на улицу только тогда, когда владелец чувствует, что настало время перемен, что его привычная жизнь придет к концу, если он лично не примет активного участия в дальнейших событиях. А пока не пришел этот момент истины, охранять его налаженную жизнь будут люди без имени — иностранцы из Французского легиона.

Дежурные патриоты найдутся в любой стране. Немало их и во Франции, но мне ни разу не приходилось слышать разглагольствований по поводу «французской идеи». Возникает ощущение, что самая «французская» витающая в воздухе идея — это само существование легиона — интернационала добровольцев-иностранцев, которые вот уже почти две сотни лет воюют за идеалы этой страны.

Словом «легион» войско называли еще в Древнем Риме, несколько тысяч лет назад. Согласно словарю Брокгауза и Ефрона римский легион — это «часть войска, состоявшая из неопределенного числа воинов; со времен Мария заключала 5000 чел. и делилась на 10 когорт, 30 манипулов и 60 центурий, находилась под начальством 6 очередных трибунов; во времена империи одного легата, начальника над трибунами; до времен империи легион состоял исключительно из римских граждан; знаменем его был орел на древке. До Мария и во времена империи к легиону присоединялась и конница».

Каждому времени свойственны свои словесные пристрастия. С конца XVIII века стало модным слово «легион». Возникало великое множество «легионов»: в 1799 году — Итальянский легион, в 1801-м — Польский легион Домбровского и все позднее сформированные польские отряды, во время Наполеоновских войн — Немецкий легион, в 1865 году — Восточный легион, в 1916-м — Русский легион, в 1920-м — Испанский Иностранный легион, в 1921-м в Трансиордании — Арабский легион, в 1936-м в нацистской Германии — Легион «Кондор», в 1941-м в оккупированной Франции — Легион французских добровольцев-нацистов. Но из всех легионов, где действительно служат представители самых разных наций, до наших дней «дожил» один — Французский Иностранный легион.

История Французского легиона — это человеческая драма в пяти действиях. Ее сценой на срок двести лет становится большая часть планеты. Первые роли в этом спектакле отданы королям, императорам и президентам. Легиону, как в античной трагедии, когда развитие сюжета заходит в тупик, выпадает роль неожиданно появляющейся силы «deus ex machina». И тогда наступает развязка…

Привлечение во французскую армию иностранцев-наемников имеет давнюю традицию. На протяжении трех веков, от Карла VII до Людовика XVI, труд наемников во французской армии использовали даже больше, чем во всех прочих европейских вооруженных формированиях. На службе у французских королей состояли шотландские стрелки, швейцарские пехотинцы, немецкие ландскнехты, ирландские католики, фламандские и корсиканские добровольцы, хорватские кавалеристы, польские повстанцы и венгерские гусары. При Людовике XIV из шестидесяти полков французской армии — двенадцать были сформированы из иностранных наемников. Использовать профессиональных иностранных военных оказалось гораздо выгоднее, чем отлавливать по деревням своих рекрутов и обучать их, потом, при первых же залпах, они все равно начинали разбегаться. Во время Семилетней войны королевская армия насчитывала сорок пехотных и одиннадцать кавалерийских полков иностранцев, среди которых — тринадцать швейцарских, двенадцать немецких, пять ирландских, один корсиканский и один итальянский.