Светлана Рябцева - Дети восьмидесятых

Прозвучала фраза непередаваемо. Ш от самого маленького выросло до огромного и страшного. И тишина… Самая многоопытная кобра, услыхав этакое ШШШ, брякнулась бы и обморок.

А ручки у первоклашек падали и падают. И даже метод Л.И. бессилен против их страсти к акробатике. Падают с парт не только ручки. Падают пеналы, тетради, учебники и даже… сами дети. Причина — в недостаточной, а у некоторых в никудышной координации движений. Дети сталкиваются, натыкаются на косяки, стены, парты. Саша В. налетел на директора, чуть не сбил его с ног. Испуганно лепечет:

— Я не видел…

Но ведь бежал-то, глядя прямо перед собой!

Наташа Л. врезалась в учительский стол. Плачет — ударилась сильно. Тоже не видела.

Я стою возле первой парты. Между партой и доской трёхметровое свободное пространство. Его пересекает Денис Ф., направляется к двери. Вопрос: как Денис распорядится этим пространством? Ну для меня здесь и вопроса никакого нет. Денис непременно наткнется на меня, наступит па ногу, извинится и скажет, что нечаянно.

Тяну за ниточку. Что там дальше? А дальше травмы. И такое у нас было: Дима К., возвращаясь из школы домой, упал на ровном месте (зацепился одной ногой за другую) и сломал ногу. А дорожно-транспортные происшествия, жертвами и невольными виновниками которых становятся дети! Сейчас правила дорожного движения изучают и в школе, и в детском саду. Нет, наверное, ребенка, который их не знал бы. А происшествия есть. Если он привык не видеть вокруг себя людей и предметы, не учитывать их расположение в пространстве не, их скорость и направление движения, то с чего вдруг он начнёт это делать, переходя через дорогу?!

Другой конец ниточки причины. Почему наши дети такие неуклюжие? Да потому, что, только еще научившись ходить, слышат от нас бесконечное:

— Не бегай — упадешь! Не прыгай — провалишься! Не лазай — штаны порвёшь! Не… Не… Не…

А он нас не слушает — и правильно делает! Он лезет, прыгает, бежит — делает то, что велит голос природы. Тогда мы наказываем. Приходится слушаться нас. Послушался нас — наказала природа. И вот теперь мы, т. е. и я, и дети, тратим огромные усилия на то, что должно получаться само собой, без надрыва, легко, как у животных. Учу ориентироваться в пространстве. А ручки и карандаши пока продолжаю падать.

— Героические вы у меня личности; укротители диких ручек! Вижу, что у многих получается: ручки слушаются, выполняют волю хозяев — словом, ручные ручки. Но вот у Саши Ш. и у Алеши Щ. ну прямо какие-то бешеные — скачут по парте, прыгают вниз, катаются но полу. Саша: «А ну-ка, ручка, поди сюда!» А она из-под парты нахально: «Ну вот ещё! Опять работать заставишь! Не пойду. Мне и здесь неплохо». (Маленькая театрализация, шутливая разработка ситуации с дальним прицелом.)

Посмеялись, разрядились. До конца урока ручки под особым контролем, не падают. На это тратятся силы, которые пригодились бы для других, более важных дел.

А на следующий день то же самое… Мне плакать хочется от бестолковых движений моих слонят, а они — представьте себе! — довольны собой. В своих синяках и шишках, заработанных в бесчисленных, — столкновениях, винят косяки, двери, парты, стены и охотнее всего друг друга. Только не себя!

Итак, что мы имеем? Культуры движений нет в помине, критичность мышления не развита; дети не умеют видеть себя со стороны, как, впрочем, и многие взрослые. Такая способность сама собой не появится. Её тоже будем выращивать, пользуясь театральными методами. Как выстроить систему? С чего начать?

В мои одинокие терзания с разбойничьим посвистом врывается окружающая среда, для которой подобных проблем не существует. В ней вообще нет проблем, их с успехом заменяют инструкции.

Звонок на урок. Ребята стоят возле парт. Влетает разгневанная директриса, тащит за руку перепуганного Сережу Д. Истерически вопрошает:

— Это ваш?!

— Да, мой. А что случилось?

— Безобразие! Я иду, а он летит по коридору. Еле поймала! А он ещё и вырывается! Я его спрашиваю: «Да ты знаешь, кто я такая?!» А он мне знаете что ответил «Тетенька!»

И по сей день считаю, что проявила чудеса выдержки, не расхохотавшись тогда: картина была самая комичная.

— Я — директор! — продолжала она в пылу административного гнева. — Почему ваши дети до сих пор не знают, что я директор школы?! Это я не знаю что такое: за два месяца не смогли воспитать детей! Работать не умеете!

Стремительно излив на меня свой начальственный гнев, она развернула орудия и начала палить из пушек по моим первоклашкам, при этом искренне считая, что не просто вопит, как торговка семечками на базаре, а осуществляет воспитательный процесс. Исправляет мои промахи, учит меня, как надо работать!