Виорель Ломов - 100 великих романов

Чтобы представить чеховскую «Душечку» в бразильском исполнении, надо открыть «Дону Флор» Амаду. Но при этом неплохо остеречься явления (вполне в духе магического реализма) призрака Л.Н. Толстого, покоренного некогда скромной героиней Антона Павловича. Бездетная и простая (как и дона Флор) Душечка самозабвенно жила жизнью своих мужей, оттого была счастлива с каждым из них. Оттого история этой провинциалки и поныне наполняет душу даже столичного читателя благостью. Дона Флор, с поправкой на ее группу крови, образованную смешением негритянской, индейской и португальской кровей, вполне вписывается в латиноамериканский шаблон «душечки» – она тоже счастлива с каждым мужем по отдельности, но все-таки лучше сразу с обоими, вследствие чего душа даже провинциального читателя полнится не только благостью, но еще и бразильским карнавалом.

Латиноамериканский магический реализм возник не на пустом месте – в основе его лежат литература, верования, мышление до-колумбовых индейских цивилизаций (ацтеков, майя, чибча, инков). «Мир чудесного» – одно из основных отличительных свойств латиноамериканской литературы середины и конца прошлого века, яркими представителями которой являются А. Карпентьер, Ж. Амаду, Г. Маркес и др. писатели региона. Это «некий сплав действительного и вымышленного, обыденного и сказочного, очевидного и чудесного; особенности самой действительности». Фантасмагорический мир Амаду насыщен фольклорными, карнавальными, смеховыми традициями солнечной Баии, одного из самых красочных и удивительных городов мира, края мулатов и метисов, в котором прихотливо сочетается быт и мистика, плоть и душа, площадь и амвон.

В середине XX в. в Бразилии были предприняты попытки обеспечить независимую от иностранных держав внешнюю политику, что вызвало в 1964 г. переворот, в результате которого у власти более 20 лет находились военные. Амаду, написавший и выпустивший книгу в самый разгар этих событий, избежал характерных для него острых политических оценок, а действие отнес к 1925–1935 гг.

Писатель задумал «Дону Флор» как произведение, демонстрирующее «панораму современной баиянской жизни, картину обычаев, нравов, условий и условностей». И, разумеется, как истинный сын своего народа, Амаду больше всего хотел показать, «что в наше время лишь люди из народа умеют любить по – настоящему».

Роман имеет подзаголовок, раскрывающий фабулу: «Тайная, волнующая история, пережитая доной Флор, почетной преподавательницей кулинарного искусства, и ее двумя мужьями: первым по прозвищу Гуляка, вторым – аптекарем по имени д-р Теодоро Мадурейра, или страшная борьба между духом и плотью».

Сальвадор – бедный город, расположенный в нищем штате, но в нем то и дело веселится праздник. Именно в этом Амаду увидел «двойственность» жизни и поведения людей. Забитые бедняки Баии распрямлялись в часы праздника и творили чудо – они правили бал. Ведь недаром в них текла кровь индейцев, не позволивших надеть на себя ярмо рабства.

Описываемый Амаду быт напоминает аппетитное блюдо (кстати, роман – уникальная кулинарная книга, не дающая покоя современным мастерицам российских детективов), а рисуемые им человеческие страсти рождают не разлад и тревогу, а восторг и умиление. К тому же все это приправлено такой порцией юмора, что забываешь о «трагичности» жизни. Ну да Амаду не любитель трагедий в шекспировском духе.

«Откровенно признаться, дона Флор… задала мне много работы. При всей своей внешней несерьезности, простоватости, подчас наивности она очень сложный человек. В моем романе речь идет о самых простых, обычных, естественных вещах – о любви и труде, о хлебе и мечтах. В жизни каждый сталкивается ежедневно с теми проблемами, о которых говорится в романе, но не каждый вдумывается в философское значение этих проблем, а ведь мудрое кроется и за покрывалом простоты». После этих слов автора – совсем коротко о сюжете. Читайте, господа, читайте лучше оригинал!

Флорипедес Пайва Мадурейра дона Флор дос Гимараэнс – таково полное имя героини романа, молодой хозяйки кулинарной школы «Вкус и искусство». От одного имени слюнки текут. А видели бы вы ее, как любил говорить М.А. Булгаков, натюрель! Так вот. С Валдомиро, прозванным Гулякой, игроком и выпивохой, не пропускавшим ни одной юбки, героиня рассталась в первой же строке романа. «Гуляка, первый муж доны Флор, скончался в воскресенье утром во время карнавала, когда в костюме баиянки вдохновенно отплясывал самбу в одной из групп карнавальной процессии на площади Второго июля, неподалеку от своего дома». Совсем как Душечка, вдова горько оплакала муженька – ведь он, несмотря на все его измены, 7 лет щедро приносил ей одно лишь счастье. Дона Флор 3 года носила по нему траур и предавалась воспоминаниям, довольно полно раскрывшим ее историю – скромной целомудренной девушки, вышедшей вопреки намерениям авторитарной матушки Розилды замуж за беспутного чиновника муниципалитета, у которого за душой не было ни гроша. Поскольку мужья не перевоспитываются, дона Флор довольствовалась тем, что ей доставалось от Гуляки – а этого тоже было немало.