Владимир Вассерман - Кое-что за Одессу

Гуляя по парку, стоит припомнить: Одесса родилась на границе степи и Чёрного моря. Все деревья на городских улицах, все парки и сады – дело трудолюбивых рук жителей города: профессионалов и любителей. И сделано это за сравнительно небольшой срок в условиях постоянного дефицита воды.

Мы возвращаемся в город по Матросскому спуску. Он проходит через некогда депрессивный район, где селились матросы, выходящие в отставку. Ещё один кусочек «Одессы военной». Дома здесь малопрочные: халтурить умели и в царское время, особенно в период строительного бума в Одессе с 1880-х годов и до начала Первой мировой войны. Сейчас на смену этим разрушающимся ракушечным двух– и трёхэтажкам приходят монолитные железобетонные башни, смело размещаемые по склонам: идёт тотальный снос и микрорайон меняется полностью.

Одна из примет перемен – смена названий улиц. Через обновляемый микрорайон (в тылу трёх ВУЗов, фасадами выходящих на Дидрихсона) проходила улица имени Ворошилова. В процессе «разбудовы» новой украинской державы она переименована в улицу «Композитора Нищинского». Вообще, череда переименований существенно уменьшила военную тематику в названиях одесских улиц. Вместо Петра Ионовича Баранова (начальник ВВС СССР, погибший в авиакатастрофе в 1933-м) улица названа Княжеской; вместо Семёна Михайловича Будённого снова имеем Болгарскую, вместо площади и спуска Вакуленчука (унтер-офицер Григорий Никитич Вакуленчук погиб во время восстания на броненосце «Потемкин») имеем Таможенную площадь и Деволановский спуск, даже вместо комбрига Валерия Павловича Чкалова имеем Арнаутскую (правда, Большую Арнаутскую).

Впрочем, по званиям военных нынешние названия явно превосходят советскую эпоху: унтер-офицера заменил инженер-генерал (Деволановская против Вакуленчука), адмирал вместо однофамильца-красногвардейца («адмирала Лазарева» против П. Лазарева – самое элегантное переименование), генерал-фельдмаршал вместо матросов («Воронцовский переулок» против «Краснофлотского переулка).

Итак, наша цель – памятник Светлейшему князю, генерал-фельдмаршалу Михаилу Семёновичу Воронцову и Преображенский собор, где находится его могила. Но как водится, по дороге расскажем ещё кое-что.

Матросский спуск и пара кварталов Ольгиевской улицы выводят нас на одесские «Пять углов». При прямоугольной сетке улиц это – большая редкость, но случается: от перекрёстка Новосельского и Ольгиевской начинается наша родная Нежинская. Другой конец Нежинской также упирается в площадь пяти углов: через неё проходит Преображенская улица, на ней кончается улица Жуковского и начинается Тираспольская.

Пару слов про Новосельского. Николай Александрович был не только градоначальником Одессы, но и одним из основателей Российского общества пароходства и торговли. Все пароходы РОПиТ строились с расчётом на вооружение в случае войны для использования в качестве вспомогательных крейсеров, то есть для охоты за одиночными транспортами противника, так что и тут без военной темы не обошлось.

Если же «проскочить» от «пяти углов» вверх по Ольгиевской два с половиной квартала, то можно посмотреть на дом № 10. Именно в нём жил в юности конструктор ракетных двигателей Валентин Петрович Глушко. Его родной дом расположен в шести кварталах от места, где учился Сергей Павлович Королёв. Но документальных свидетельств их встречи в Одессе нет.

Нежинская в советское время носила имя Франца Меринга. Нам даже обидно, что название не сохранилось. Во-первых, это название для улицы редкое, можно сказать – уникальное: историк Франц Эрдман Карл-Вильхельмович Меринг до того, как стать коммунистом, пару десятилетий спорил с Карлом Хайнриховичем Марксом и перешёл на его сторону, только когда исчерпал доводы против исторического материализма – а в СССР не любили упоминать, что Маркса можно оспаривать. Во-вторых, его обессмертили в «Золотом телёнке» Ильф и Петров. Бендер убедил Корейко отдать миллион в обмен на, как сказали бы сейчас, файл с компроматом. И вот «когда они повернули на улицу Меринга, над городом пронёсся воющий звук сирены». Начинается учебная тревога, Корейко надевает противогаз и сбегает. Естественно, мы – жители улицы Меринга – обожали это место знаменитого романа.

Имя Меринга встречается в, на мой взгляд, очень смешном диалоге пьесы Маяковского «Баня». Не могу удержаться, чтобы не привести его:

ПОБЕДОНОСИКОВ