Мария Шкапская: Это было на самом деле

(Из приказа по армии от 8 февраля 1942 года главнокомандующего фон-Клюге.)

«Страх перед немцами должен войти в каждого до самых его костей. Не может быть никакого снисхождения. Это относится также к женщинам и детям».

(Из приказа фашистского командования от 25 ноября 1941 года.)

«Мы выгнали женщин и детей в болота, но это не дало должного эффекта , так как болота не были настолько глубоки, чтобы можно было в них утонуть. На глубине в один метр можно в подавляющем большинстве случаев достичь грунта, возможно песка».

(Из доклада командира 2 полка кавалерийской немецкой бригады СС фон-Магилл от 11 августа 1941 года об усмирительной припятьской операции.)

«Верхом подлости является обращение с гражданским населением. Специальные команды по реквизиции были отправлены, чтобы отнять у людей последнюю корову или мешок картошки. Одна женщина, мать троих детей, не хотела подчиниться, ее беспощадно убили. Дети, независимо от их возраста и состояния здоровья, выбрасывались на улицу при морозе в 35-40 градусов. Скажите, разве это еще Германия Шиллера и Гёте?»

(Готфрид Юзеф, ефрейтор 7 роты 19 пехотного полка 7 пехотной дивизии.)

«В Надельной при отступлении 1 января 1942 года я видел следующее: старый мужчина и мальчик были расстреляны за то, что они не повиновались приказу часового покинуть улицу. При отступлении грабили и снова грабили. Женщины-роженицы, так же как и маленькие дети, изгонялись из домов».

(Показания пленного солдата 599 пехотного полка 268 пехотной дивизии Коларича Вилко.)

«10 июля мы расположились для короткого отдыха в местечке в 35-40 километрах от Житомира. В одном из домов мы нашли мертвыми одну женщину в кровати, другую на полу. Тут же находилась раненая девочка, которую запрещено было перевязывать. Ребенок медленно истекал кровью».

(Иоганн Ковар из Вены, солдат 12 роты 482 пехотного полка.)

«На второй день похода в Литве, когда наша батарея отдыхала, раздался далекий пистолетный выстрел. Сейчас же все схватились за оружие и изрешетили пулями стоявший неподалеку крестьянский дом. Семья убежала в погреб, мужчина прыгнул в яму за домом. Тогда наши солдаты под руководством лейтенанта Гофмана двинулись против крестьянского двора. Лейтенант сам бросил в погреб, где были две женщины и ребенок, ручную гранату. Ребенок был убит, а женщина вышла раненая; когда она шла с поднятыми руками, ее пронзили две очереди из пулемета. Истекающая кровью, изуродованная, она свалилась. В это время молодая девушка высунулась до половины из погреба, пулеметчик разорвал ее длинной очередью в клочья. После этого один солдат бросил бутылку с керосином в яму, мужчина сгорел живым. Затем, чтобы закончить уничтожение, двор полностью спалили».

(Гельмут Гофман, ефрейтор 6 батальона 35 артполка 35 стрелковой дивизии.)

«Когда мы вступили в село Корачево, кто-то сообщил, что здесь проживают семьи партизан. Майор Шрайбер приказал сжечь пятнадцать домов. Женщины и дети с плачем выбегали из домов, охваченных пламенем. Детишки бегали босиком по снегу. Это было жуткое зрелище».

(Георг Калитнер, солдат санитарной роты 4 немецкого танкового дивизиона.)

«У Пети в избе немцы варили обед. Петя съел кусок мяса и одну картошку. За это немцы Петю сожгли. Зина Петушкова шла по улице и увидела у немцев открытый ящик с конфетами. Ей было пять лет, она не знала, какие немцы, и съела конфетку. Немцы ее убили. Брат Зины, Коля, за это поджег избу, где они стояли. Наутро фашисты повесили всю Зинину семью — шесть человек. В нашей деревне вешали, кого могли поймать. Повесят, а внизу разведут костер».

Это написала Лида Рябцева из деревни Угорово Московской области. К записке она приложила свои рисунки: два немца в зеленых мундирах бросают мальчика в ярко горящую печь. Немцы стреляют из пистолетов в маленькую девочку, на груди у нее красное пятнышко — кровь. На дереве висят люди — мужчина, женщина, дети. Люди помечены крестиками; под каждым крестиком аккуратная надпись: мать Евгения Федоровна, 40 лет; дочь Аня, 17 лет; дочь Вера, 15 лет; сын Коля, 13 лет; Тася, 7 лет; Толя, 2 лет.

«Папа, мы остались без мамы. Папа, фашисты хватали самых маленьких детей, подбрасывали их вверх и подставляли штыки».

Такое письмо прислал на фронт красноармейцу Хромых его сын Леня.