Юлия Андреева - Ближнее море

Перевожу взгляд на сидящую рядом с гостем филиппинку. И только тут замечаю ее судорожные жесты. Ага, понятно, у него нет больше свободных денег! А значит, ставка уже не увеличится ни на йену, клиент заберет бабло и уйдет, жутко обиженный на клуб. Уйдет и не вернется. И мы будем в этом виноваты.

Кому в результате лучше? А никому. Я давно хотела вспомнить вкус копченой колбасы, так почему не сделать это за 500 баксов?

Изобразив муку на лице, я сгребаю со стола свои заслуженные сребреники и, выказывая всяческую гадливость, беру наконец кругляшек колбасы. Со стороны может показаться, что я запихиваю себе в рот отвратительного таракана или жабу.

Еще один важный момент: унижение самой красивой и самой белой женщины должно быть обязательно публичным, должно быть невыносимым для нее, причинять страдания. Только при таком раскладе говнюк останется довольным и не бросит шляться в этот клуб.

Решив наконец, что необходимый минимум выполнен и пантомима удалась, я кладу на язык пахнущий копченостями кусочек колбасы и начинаю его тщательно пережевывать.

Желая подыграть мне, менеджер притаскивает стаканчик «Хеннесси», дабы я могла запить «отраву».

Когда-нибудь, когда у меня будет семья, дети и внуки, я соберу их у зажженного камина в нашем доме и расскажу про то, как съела свой последний кусочек отличнейшей копченой колбасы. Съела за пятьсот баксов. Хоть в книгу рекордов Гиннесса отправляй!

Вот говорят – спонсоры, меценаты… Иной спонсор-даритель даст на копейку, а потом из тебя душу вытрясет, вынимая благодарность. Другой выдаст денег на лимонад детдомовским детишкам, а сам ходит потом гоголем – облагодетельствовал.

Впрочем, земля русская во все времена была богата щедрыми и скромными людьми. Ну вот, например, сколько лет стояла без ремонта будка Ахматовой в Комарово? Сорок. Развалилась уже почти – что такое дом без хозяина, сами понимаете. И что же, приехал как-то в Комарово Александр Петрович Жуков – геолог, доктор наук, бизнесмен.

Пришел поклониться Анне Андреевне в ее день рождения 23 июня, на домик полуразвалившийся поглядел, головой покачал и… что вы думаете? Отремонтировал.

Не сам, конечно, рабочих прислал. Но это ведь не пять копеек – полностью восстановить развалюху, превратив ее в добротный дом, в котором даже обои поклеены, как при Анне Андреевне. Об этой немаловажной детали советовались с Анатолием Найманом – секретарем поэтессы.

Постоит еще будка Ахматовой, послушает, как шумят высокие сосны и клены, посаженные лично поэтессой. Не простые клены – наши, питерские. Художница Валентина Любимова привезла черенки кленов из парка Фонтанного дома в Петербурге, где много лет жила Анна Андреевна. Клены, те самые клены, посаженные Ахматовой, живы!..

Вот пишу я эти строки и размышляю: вроде бы как не самый великий подвиг, а в то же время… на душе делается тепло и радостно.

У Аркадия и Бориса Стругацких есть замечательное произведение «Трудно быть богом». А ведь быть человеком, пожалуй, труднее.

На вручении АБС-премии в 2010 году встретились Аллан Кубатеев и Яна Дубинянская – Яна как раз стала финалистом премии Стругацких в номинации «художественное произведение», и ее все поздравляли!

Аллан протиснулся к Яне и, представившись, напомнил, что они уже списывались в ЖЖ.

– Да, я вас сразу же по юзерпику узнала, – весело ответила писательница.

Неплохой комплимент, если учитывать, что на юзерпике у Кубатиева Марлон Брандо в «Апокалипсис now».

– Мама, дядя Виталя, наверное, дома, его комната закрыта, – врывается в поток мыслей Динька.

– Вряд ли, дорогая. У него сегодня рабочий день.

Динька на мгновение исчезает и тут же появляется с озабоченной мордашкой.

– Его точно нет дома? Куртка и зимние сапоги на месте.

– Динечка, – вздыхаю я, – взрослые люди вынуждены ходить на работу, даже когда их комнаты закрыты наглухо и все куртки в качестве протеста остались дома.

Событие, о котором пойдет речь, произошло в восемьдесят третьем или восемьдесят четвертом году. Не суть. Главное, что «Комсомольская правда» решила опубликовать материал о художнике Кудрявцеве. Уже было несколько статей, где из Анатолия пытались сделать этакого героя-корчагинца: еще бы, инвалид, который не спился, не впал в самый страшный грех – отчаяние. Стало быть, герой. Что же, отчасти они правы, хотя только отчасти. Ведь это же личное дело каждого, как распорядиться своей жизнью. Плакаться, что нет денег, здоровья, любви, что ушло детство, где-то заблудился разум; или жить, каждый день делая что-то светлое, доброе, настоящее, создавая миры, в которых другие в минуты отчаяния найдут свой приют, свою зачарованную страну, свой волшебный сад.