Павел Якушкин - Из Псковской губернии

— Эй! Евсегнѣюшка! Печи топи, печи топи!

— Затоплены! отвѣчалъ съ берега Евсегнѣюшка.

— Всѣ топи! всѣ топи!

— Всѣ затоплены!

— Евсегнѣй у меня за печника, — сказалъ онъ мнѣ: отъ кажинной печи по 7 коп. получаетъ; случается, въ день раза три всѣ печи стопитъ, а у меня ихъ 10; такъ другой день придется ему больше двухъ рублей.

Сошедши на берегъ, я пошелъ къ печамѣ, которыя стояли отъ берега въ 7–8 саженяхѣ. Въ сараѣ были поставлены 10 огромныхъ печей: по 4 печи съ обѣихъ сторонъ и 2 печи у третьей стѣны. Каждая печь внутри была почти квадратная, болѣе сажени, съ подомъ изъ квадратнаго кирпича, собственно для этого приготовляемаго, 5 печей топились.

— Всѣ печи будешь топить? спросилъ я печника, поздоровавшись съ нимъ.

— Надо всѣ топить: да вдругъ-то топить нельзя: одинъ со всѣми за-разъ не справишься.

Хозяинъ, между-тѣмъ, съ помощію тѣхъ же женщинъ и еще двухъ молодцовь изъ своей семьи, сыпалъ мѣркой рыбу изъ лодки въ корыта, по три мѣры въ корыто. Отъ лодки на берегъ была перекинута доска и по этой доскѣ тащили корыта, потомъ поднимали и носили къ печамъ. Всего улову оказалось 31 мѣра.

— Скажи, пожалуста, спросилъ я хозяина: ты сушишь всю рыбу; какъ же ты разсчитываешься съ своими ловцами.

— Ловцамъ деньги плачу, отвѣчалъ хозяинъ: беру мѣру по рублю на ассигнаціи, а высушу — продамъ въ городѣ по 10–12 коп. сереб. гарнецъ, а тое рыбу, что теперь наловятъ, завтра повезу на рынокъ въ городъ: тамъ что дадутъ, то и подѣлимъ.

Алексѣй Ѳедоровичъ, отобравши рыбы покрупнѣе, развелъ на берегу огонь и завариль уху для всѣхъ.

Когда немного прогорѣли первыя пять печей, печникъ затопилъ остальныя; черезъ часъ первыя совершенно прогорѣли, и печникъ сперва отгребъ уголья въ передній правый уголъ, потомъ зажегъ длинную лучину, просунуль въ отдушинку, нарочно для того сдѣланную съ правой стороны устья, вершка въ 3 длиной и 2 шириной, — вымелъ одну за другой печи, насыпалъ въ каждую на подъ мелкаго песку, чтобъ рыба не приставала къ поду, и потомъ сталъ насыпать рыбу: насыпавъ — закрывалъ заслонку.

— Соли вы не кладете? спросилъ я.

— На собольковъ не кладемъ, отвѣчалъ мнѣ печникъ: а нa снѣтковъ кладемъ, фунтовъ по 5 на печь; а захочешь получше, то и 12 положишь. Только, когда снѣтковъ сушишь — печи не закрываешь; снѣтковъ труднѣй сушить; надо умѣлому. Собольковъ перевернешь раза два и хорошо; а тѣхъ надо знать, когда и какъ повернуть.

Печникъ засыпалъ остальныя пять печей; Алексѣй Ѳедоровичъ сварилъ уху; изъ дровъ и заслонки сдѣлали столъ: и всѣ, перекрестясь, сѣли за этотъ столъ. Я забылъ сказать, что женщины, убравъ рыбу, вымыли внутри лодку и уѣхали, захвативъ съ собой рыбы. Послѣ ужина Алексѣй Ѳедоровичъ постлалъ мнѣ на берегу рогожку и я завалился спать.

Проснувшись на другой день, я пошелъ къ печи. Въ сараѣ было много народу, потому-что въ этотъ день не ѣздили на озеро; хозяинъ съ жерникомъ поѣхали въ городъ продавать рыбу, которую наловили ловцы послѣ нашего отъѣзда къ печамъ, какъ мнѣ сказывали, мѣръ 6, не больше; они эту рыбу не стали сушить, а положили продать и деньги раздѣлить, былобъ чѣмъ праздникъ встрѣтить. Около печей въ сараѣ спали три дѣвки-ловца, съ которыми молодые парни-ловцы шутили: будили ихъ, дѣлали имъ громко предложенія, не совсѣмъ цѣломудренныя. Въ заднемъ углу сарая разсказывалъ старикъ-ловецъ другому ловцу, что значитъ постъ, въ особенности пятница.

— „Знаешь ли ты: кто 12 пятницъ — говорилъ онъ, — ни чѣмъ не оскоромился, тому всѣ грѣхи, сколько ни на есть, всѣ прощены будутъ, и на томъ и на этомъ свѣтѣ.

— Этимъ не спасешься! возразилъ другой: надо Богу больше молиться.

— какъ будешь молиться, отозвался старикъ. (Надо вамъ сказать, что старикъ этотъ былъ себѣ такъ, благой; не состоящій ни въ какой должности, пришедшій неизвѣстно за чѣмъ, и уходившій неизвѣстно куда.) Этимъ однимъ, продолжалъ онъ, что будешь ходить въ церковь, да молиться безъ усердія — мало возьмешь; а воть я вамъ скажу, мои родненькіе, вотъ что: былъ-себѣ одинъ мужикъ — такъ-себѣ; отъ роду тотъ мужичокъ и въ церковь не ходилъ, Богу не маливался; разъ пришелъ въ церковь, Богу помолился на святой недѣлѣ, да и навѣки свою душеньку спасъ…. Какъ будешь молиться!

Мой Алексѣй Ѳедоровичъ успѣлъ вскипятить чайникъ, заваритъ чай, устроитъ чайный столикъ. Онъ пригласилъ меня; я въ свою очередь пригласилъ печника.

— «Какъ Богъ дастъ родъ снѣтку, — заговорилъ печникъ: бабы, случается, весной рѣшетомъ ловятъ около Загорицъ, немного повыше отсюда, по правому же берегу Великой.