Владимир Хазан - Исцеление для неисцелимых - Эпистолярный диалог Льва Шестова и Макса Эйтингона

Кроме письма Вашего, еще заново и близко почувствовала Вас из тех выдержек из Ваших статей и статьи С.В. <���Лурье> о Вас, которые добрые друзья для меня переписали (Сестры Герцык. Письма / Сост и коммент. Т.Н. Жуковской; Вступ. ст. М.В. Михайловой. СПб.: ИНА-ПРЕСС, 2002, с. 647).

Совершенно не соответствует истине утверждение-предположение, содержащееся в комментарии к этому месту, будто бы имеется в виду написанное Лурье (который, впрочем, даже не идентифицирован) «предисловие к т. 7 Сочинений Льва Шестова, вышедшему в Берлине в 1923 году…» (там же, с. 734), т. е., иначе говоря, к книге Potestas Clavium ( Власть ключей ) (Берлин: Скифы, 1923). Предисловие к книге Шестова Лурье (как и вообще никто другой) не писал.

Таня – дочь Лурье и его жены Софьи Осиповны.

А. ШЕСТОВА – ЭЙТИНГОНУ*

3.4. <19>24

7, rue Sarasate

tel. Segur, 68-93

Многоуважаемый Макс Ефимович,

очень рада, что ваше здоровье улучшается; хорошо, что вы уехали на юг; тут все время плохая погода – резкий, холодный ветер, в Берлине, должно быть, еще хуже, чем здесь; при невралгиях холод всегда неприятен.

Лев Исаак<���ович> все еще не может избавиться от своих болей, хотя они значительно легче; они мешают ему делать нужное напряжение, чтобы, как он выражается, увидеть свет, подсмотреть в щелку. Раз, когда он занимался утром, у него был такой момент, что у него всегда вызывает большое общее напряжение нервов и волнение; но боли заставили остановиться, не работать дальше. Я очень надеюсь на лето. Боюсь, что переезд к вам будет ему очень труден; может быть, мне удастся устроить его в Châtel.

Вам виднее, как устроить с «провизори<���умом>», я об этом тоже не очень умею писать. Сделайте, как вам удобнее и в соответствии с известиями из Америки. [1]

Оказывается, книги Л<���ьва> И<���сааковича> переведены на испанский и тоже бесплатно. [2]

Желаю Вам здоровья и благополучного возвращения домой.

А. Шестова

* Фрагмент от слов – «Лев Исаак<���ович> все еще не может…» до «.. не работать дальше» – приведен в кн. Барановой-Шестовой, I: 307-08.

1. Под «провизориумом» (временные средства), по-видимому, имеется в виду очередной благотворительный шаг Эйтингона: судя по всему, в связи с обсуждавшимся в его переписке с Шестовым планом перевода и издания сочинений философа в Америке; должно быть, эта помощь, в конце концов, пошла на лечение, см. к этому письму письмо 10, от 2 июля 1924 г.

2. О книгах Шестова, переведенных на испанский язык, по крайней мере, в то время, к которому относится это письмо, ничего не известно; едва ли эта информация была достоверной.

ШЕСТОВ – ЭЙТИНГОНУ*

18.5.1924

Дорогой Макс Ефимович!

Одно время я чувствовал себя настолько плохо, что не решался ехать к Вам, боялся, что буду Вам слишком в тягость. Сейчас чувствую себя лучше и, в конце концов, решил, что авось мне хуже не станет и что можно ехать. Очень рад, что можно будет повидаться с Вами и Миррой Яковлевной, и очень Вам благодарен за Вашу готовность дать мне у себя приют. Пока больше не пишу – приеду, Бог даст, расскажу все наши несложные новости. Пока обнимаю Вас и шлю сердечный привет Мирре Яковлевне. Анна Елеазаровна и дети тоже шлют и Вам и Мирре Яковлевне свой привет.

Ваш Шестов [1]

* Почти полностью приведено в кн. Барановой-Шестовой, I: 308

1. Своим намерением провести начало лета в Берлине Шестов поделился с М. Гершензоном, на что тот ему писал (письмо датировано 4 июня 1925 г.):

Ты пишешь, что летом собираешься к д<���окто>ру Эйтингону; удивляюсь я тому, что ты не предпочитаешь более здоровых условий – деревни, Швейцарии, юга; какой отдых в таком большом городе? (Гершензон, Письма Шестову, с. 300).

Шестов тем не менее воспользовался приглашением Эйтингонов и июнь 1924 г. провел у них в гостях. По всей видимости, он выехал в Берлин вместе с Фаней Исааковной, оказавшейся в это время в Париже. Тем же днем, что и шестовское, датировано ее письмо к Эйтингону (приводится по автографу, АШ):

Paris

18/V/<1>924

Passy

Дорогой Макс Ефимович!

Вы, наверное, получили мое письмо, в котором я писала Вам, что как только получу мои бумаги, я спешно выеду отсюда в Берлин. К сожалению, я до сих пор не могу получить моих бумаг. Вчера я узнала причину, по которой наши бумаги задерживаются. Об этом я расскажу Вам при личном свидании, пока могу только Вам сказать, что мне обещана выдача бумаг через 2 или три дня и что причина эта такого рода, что уезжать отсюда, не урегулировав эти дела, мне <���не> следует. Я очень надеюсь выехать через пару дней.