Роман Арбитман - Антипутеводитель по современной литературе. 99 книг, которые не надо читать

Эраст Петрович угодил в полосу невезения. Приблизившись к шестидесятилетию, он не утратил сноровки (освоил «искусство потайной ходьбы» из практики ниндзя) и интереса к достижениям науки (квантовой теории «Фандорин посвятил весь 1913 год»). Однако по воле автора сыщик лишается важнейшего преимущества — интуиции. И все тотчас же рушится. Разучившись разбираться в людях, герой проигрывает с треском. Террорист Дятел торжествует, война неизбежна, революция грядет, империи крышка. После столь очевидных афронтов автор не считает нужным сохранять Фандорину жизнь…

Не будем пессимистами. Акунин — сторонник диверсификации литературного бизнеса: помимо Фандорина, он придумал монашку Пелагию, контрразведчика Алешу Романова и др. Увы, ни одна из выдумок по степени капитализации не сравнима с «фандорианой» — самым удачным проектом, скрепляющим все прочие. Не будет Фандорина, иссякнет и интерес к Акунину. В мировой беллетристике усталые авторы не раз пытались расстаться с вскормившими их выдумками. Понсон дю Террайль хотел прикончить Рокамболя, но не смог. Артур Конан Дойл бросил Холмса в Райхенбахский водопад, но был вынужден извлечь его живым. Фандорин — из тех же героев, обреченных на возвращение. Автор оставил несколько лазеек: зачем-то ведь рассказано, что герой изучал квантовую теорию. Для чего-то ведь упоминаются мельком детективные подвиги из недавнего прошлого персонажа. Акунин может восстановить Фандорину и усы, и шевелюру, и переместить обратно в его 55-летие. Даже если героя вернут средствами научной фантастики (машина времени!), читатель поморщится, но стерпит. Главное, чтобы герой снова выигрывал, спасал и не был шутом. Так положено. Беллетристике неудачники не нужны.

Павел Астахов. Рейдер-2: Роман. М.: Эксмо

В банк врываются люди в масках. В кабинете директора они вскрывают сейф, и это не грабители, а спецназ, который интересуется не наличностью, а личностью директора. Едва лишь в сейфе находят пистолет, банкир осознает: это заговор, его подставили, деньги украли. Но случается чудо. Коса находит на камень, преступные замыслы рушатся, а к финалу все причастные к заговору окажутся либо в тюрьме, либо в морге. Потому что банкир не одинок. Его заступник стремителен, как торнадо, и неутомим, как паровой молот. У этого бэтмена и супермена в одном флаконе есть имя, фамилия и земная профессия: Артем Павлов, адвокат…

Читать роман детского омбудсмена Павла Астахова — такая же мука, как выговаривать слово «омбудсмен». Если бы в УК появилась статья, карающая за банальность интриги и ходульность персонажей, то милейший Павел Алексеевич загремел бы на нары. Конечно, у гада-следователя, замешанного в махинациях, будут «бесцветные глаза», а лицо честной журналистки украсят «проницательные глаза, которые притягивали, как магнит». Один из заговорщиков окажется юристом, который «прочно встал на рельсы криминала», у другого обнаружатся педофильские наклонности, а третий скроет судимость как «нелицеприятный факт биографии» (употребление слова «нелицеприятный», то есть беспристрастный, в значении «неприятный» пора уже законодательно приравнять к мелкому хулиганству).

Разумеется, глаза-магниты журналистки притянутся не к криминальным рельсам, а к адвокату, а тот влюбится в журналистку, а та поможет ему, а потом негодяи выкрадут ее, чтобы наказать его, но у адвоката все схвачено, и похитителей найдут через пару страниц. Автор то и дело забывает, что пишет прозу, а не, скажем, характеристики для отдела кадров: «Благодаря его колоссальному опыту вкупе с личными качествами, такими как порядочность и объективность, Шамиль пользовался вполне заслуженным авторитетом». Впрочем, порой Астахов вспоминает, что он не только юрист, но и романист и ему надо писать красиво, с использованием сравнений и метафор. Лучше бы он этого не делал. «Атмосфера тревожного ожидания ощущалась на каждом миллиметре помещений банка». «Он каждой клеткой своего организма ощущал неравенство между собой и Виктором». Героиня «умчалась, как молодая лань, оставляя за собой шлейф возбуждающих духов». «В кабинет по-крабьи, заискивающе улыбаясь, вполз Шульга». «Голд в прямом смысле карабкался вверх по телам своих конкурентов, цепляясь за них зубами и локтями». Последняя из цитат напоминает о киноужасах «Ночи живых мертвецов» или «Обители зла». Хотя и каждый миллиметр лани, облитой духами, запросто может конкурировать с улыбающимся крабом…