Захар Прилепин - Всё, что должно разрешиться. Хроника почти бесконечной войны - 2013-2021 [litres]

Кто-то, видимо, сказал этим ребятам, что если они ещё раз дружно пойдут в атаку – то уже наверняка победят.

К осени на Донбассе было разрушено более пяти тысяч домов, более ста школ, десятки больниц – цель была очевидна, давайте не станем её скрывать: по возможности сберегая личный состав армии, Киев желал довести население Донбасса до полного отчаяния. Ставка была на восстание в тылу. Но восстания всё никак не случалось: жители Донбасса оказались на редкость упрямы.

Причём, что греха таить, терпеть населению приходилось не только разнообразных украинских силовиков.

Объективный факт: к осени 2014 года никакой единой «армии Новороссии» всё ещё не существовало. Территории ДНР и ЛНР были, прямо говоря, поделены между наиболее удачливыми «полевыми командирами».

Андрей Пургин в октябре того года честно признался мне, что в некоторые города рискованно ехать даже руководителям республики; а куда-то не стоит ехать вообще – это чёрная зона, такие населённые пункты едва ли не отвоёвывать надо у самих же «ополченцев», что там кормятся.

Помимо нескольких серьёзных боевых группировок, на территориях работали ещё и многочисленные банды, иногда этнически окрашенные. Очень часто в негативном контексте шла речь о казаках, или о выдающих себя за таковых.

– Когда очередную казацкую банду разоружали, – вспоминал Захарченко, – нашли тактический рюкзак – мы вдвоём его поднять не могли: причём один я спокойно поднимаю 80 кг. Но этот рюкзак мы тащили волоком. Общая сумма добра в нём была на сумму более трёх миллионов евро. Золотые часы, коронки, крестики, серёжки, иконы – грабили всё.

Причём есть другие казаки – нормальные парни. Я лично знаю многих казаков, которые воевали в Иловайске. А другая половина пошла для чего: ствол имеешь при себе, можно разжиться. Как в том анекдоте про гаишников: «…а тут ещё и зарплату платят?..» Очень много грязи было.

Известно о нескольких стычках бойцов Моторолы с казачеством, происходивших прямо в Донецке; стычки заканчивались натуральной стрельбой и потерями с обеих сторон. Мы с Арсеном дружили с того самого 14-го, и он несколько раз повторял, что никаких казаков к себе в батальон не брал, и брать не будет.

Дмитрий Трапезников, до того как перейти в администрацию ДНР, был главой Тельманово – так на него было совершено четыре покушения! Со стороны, с позволения сказать, «соратников по оружию» – имевших свои взгляды на судьбу местного хозяйства и разнообразных активов.

Зоны влияния имелись не только в более-менее отдалённых и, тем более, прифронтовых населённых пунктах, но и в самом Донецке: заправки, автосалоны, гостиницы, отели, коттеджи – всё что угодно могло попасть в ведение того или иного командира.

Тем более, что некоторые подразделения ополченцев, в связи с изменением линии фронта, остались в тылу, и передвигаться к передовой не спешили – но откровенно разлагались в безделье.

В октябре 2014 года в гостиницах Донецка можно было наблюдать ошалевших и мрачных ополченцев, сидящих за пустыми столиками в гостиничных ресторанах и тоскливо разглядывающих проституток: денег у бойцов явно давно не водилось; и поступлений не предвиделось.

В ожидании зимы нужно было срочно запускать экономику молодого государства и стремительно наводить порядок.

18 октября Захарченко объявил о грядущей национализации основных предприятий Донбасса. Он начал строить свой, донецкий социализм.

Крупнейших финансовых воротил, владельцев заводов и фабрик физически в Донецке не было. С ними, с каждым в отдельности, придётся разбираться позже – и в основном на нейтральной территории, чаще всего – в Москве: в Донецк они элементарно боялись сунуться.

Куда важнее было насадить тотальную дисциплину в собственных вооружённых силах.

– Ввели суды рот и батальонов, – рассказывает Захарченко. – Роты судили своих мародёров: и смертные казни были, и через палочный строй прогоняли. Сделали так, что армия сама боролась с этим. А самое сложное – амбиции командиров подразделений… Поэтому порой приходилось принимать и жёсткие, и очень жёсткие решения.

Самый трудный момент был с Игорем Безлером, командиром горловского ополчения – Захарченко, чуть морщась, говорит, что у этого командира к определённому моменту было «изменённое сознание»; но Безлер отбыл по собственной воле.

Или, скорей, его настоятельно попросили из России.

Установка правопорядка в самом Донецке шла в муках и передрягах: достаточно вспомнить, что когда республике возвращали городские заправки, в одной перестрелке было убито двое бойцов Захарченко – обстрелянные, повоевавшие мужики, погибли от рук «своих» же.