Захар Прилепин - Всё, что должно разрешиться. Хроника почти бесконечной войны - 2013-2021 [litres]

Верность слову. Если он давал слово – даже лютым врагам! – не мстить, он не мстил никогда.

Он был слишком хороший для политика. Он был слишком смелый для солдата.

Поэтому его убили.

Непосредственные исполнители и разработчики убийства: офицеры СБУ.

Такое резонансное действо должны были неизбежно согласовать с президентом Украины: излишки теракта могли оказаться слишком велики. Так что, их президент знал.

Имел место и посторонний импульс.

В ДНР за годы войны начали строить социализм: при всём том, что Захарченко социалистом не был. Просто для кризисных ситуаций никакая другая форма экономических отношений, как выяснилось, не подходит.

Поэтому: национализация и плановая экономика – вот что было на Донбассе.

Сложно сказать, кто не любил Захарченко больше: украинские политики, неонацистское быдло, украинские военачальники или олигархат – не только украинский, но и российский тоже.

С Донбасса погнали весь «крупный капитал» – никаких финансовых игроков там не осталось: им не было места.

Они пытались зайти сначала при помощи украинского оружия, а затем вдруг объявились в Москве и стали пытаться зайти оттуда, легально: вернуть себе свои заводы, фабрики и гостиницы.

Захарченко никого не пускал. Он повторял и повторял: ополченцы отвоюют своё – и вернутся на предприятия, которые принадлежат народу.

Через считанные дни, если не часы после его убийства, в Донецке начался передел собственности и начали открываться офисы тех, кого он при жизни так и не пустил на Донбасс.

По ряду предприятий, которые были официально переведены в госсобственность, тут же возбудили уголовные дела по факту «Хищения».

Капитализм победил.

На Донбассе имела место попытка построить народную республику – да, получилось далеко не всё, да, многое шло наперекосяк, – но направленность была явной и очевидной.

Теперь там этого нет. И не будет.

Чем же сердце успокоить?

Донбасс всё равно не сдадут.

И по той причине, что жители Донбасса сделали свой выбор.

И по той причине, что России нужен плацдарм, чтоб не потерять всю Украину разом.

И по той причине, что капиталисты тоже не делятся своим с кем попало. Хотя вывеска им, в сущности, не важна: Украина, Россия, Новороссия – без разницы. Но в данном случае вывеска «Украина» не предусмотрена.

Этого ли мы ждали от Русской весны?

Не знаю.

В любом случае: земля священна и священно русское слово.

Жители Донбасса говорят на русском языке и живут на русской земле.

Это – результат. Это лишь часть результата, какого мы хотели, но будем довольствоваться тем, что есть.

Та радость, которая обуяла компрадорскую, быдловатую и неонацистскую часть Украины в связи с убийством Захарченко, – глупа.

Убивая, они думают, что приближают возвращение Донбасса.

Отлично зная, что на Донбассе действительно имеет место Гражданская война, они убедили себя, что никакой Гражданской войны нет, а есть ряд лидеров, которых надо убить, – и тогда Донбасс сам упадёт в руки.

Они всё время выводят народ из уравнения. Народ, как субъект истории, в их сознании отсутствует.

Они могли видеть море людей на похоронах Гиви и Моторолы. И они видели. И в день похорон Гиви, и в день похорон Моторолы в украинских СМИ и в украинских соцсетях был наложен полный запрет на показ событий из центра Донецка.

Потому что вид десятков тысяч людей, стоящих в многокилометровых очередях, чтоб проститься со своими героями, ломал все их схемы.

Но что им делать ещё – этим властям, этим силовикам, этим спецслужбам, этим олигархам, мечтающим вернуться в Донецк, – они больше никак не могут повлиять на Донбасс.

Если проводить на Донбассе любые выборы и любой референдум, Донбасс вновь проголосует за отделение.

Поэтому враги Донбасса могут только убивать. Это по большому счёту всё, что умеет молодая украинская демократия.

Пилить и воровать, калечить и убивать, и потом чудовищным образом врать по всем этим поводам.

Торговать своим суверенитетом направо и налево, и потом снова пилить и воровать, калечить и убивать, и врать, врать, врать.

Прощаться с Александром Захарченко пришло более двухсот тысяч человек. Три четверти людей просто не успели попрощаться – потому что если бы прощание продлили, оно шло бы сутки, двое, трое, неделю.

Море людей, невиданное количество цветов – и крик людей: «Спасибо!» – когда выносили гроб.

И слёзы десятков тысяч людей.

…а ещё он прекрасно улыбался.