Илья Афроимов - Город, где стреляли дома

— Случилось что? — Александра Ивановна встревоженно заглянула ему в глаза.

— Я же сказал — все в порядке. — Жбаков досадливо поморщился. — По дороге лейтенант из ортскомендатуры ко мне пристал. Пришлось его… — он брезгливо посмотрел на свои руки и попросил: — Дай, пожалуйста, мыло.

Город спал тревожно и чутко. Дома пустые и безмолвные. Казалось, сама жизнь бежала из них. Гитлеровцы подошли к длинному деревянному бараку на Петровской горе, вышибли дверь и растеклись по комнатам. Засветились огоньки карманных фонариков — они вспыхивали и гасли.

— Ни души! — фон Крюгер выругался. — Пошли дальше.

Долго рыскали по городу, но арестовали лишь нескольких рабочих. Оружия у них не нашли.

— Ночью все кошки серые, — доказывал Крюгер коменданту Штрумпфу, с которым вместе шел на операцию. — Разве определишь, кто удушил твоего лейтенанта?

Однако комендант упрямо водил своих ищеек по улицам. Возле многоэтажного корпуса он остановился, повел носом и объявил:

— Если здесь не найдем, то можно пить шнапс.

Повеселев, гитлеровцы ринулись к дому. Вдруг два винтовочных выстрела и очередь из автомата разорвали тишину. Жандарм, стоявший рядом с Крюгером, со стоном рухнул на землю и задергался в предсмертных судорогах.

— Засада! — кто-то пронзительно взвыл от страха. Солдаты улепетывали без оглядки, как зайцы. В темноте капитан Крюгер свалился в вонючую канаву.

Разъяренный Штрумпф, размахивая парабеллумом, погнал своих фельджандармов к дому.

— Вперед! — орал он.

В коменданта угодила бутылка с горючей смесью. Живой факел осветил улицу. Столб пламени поднялся над головой. По инерции Штрумпф пробежал немного и упал.

Из глубины ночи вдруг выплеснулось яркое пламя. Лохматые клубы дыма и языки огня вырывались из окон. Горящие дома стреляли в упор. Пули со свистом черкали стены, разили гитлеровцев. К винтовочным выстрелам прибавился глухой жесткий стук ручного пулемета.

В глазах Крюгера плясали бронзовые всполохи. Он не верил сам себе. Неужели это сражается трижды похороненное подполье? Ему вдруг показалось, что воскресли Степанов, Лебедев, Кожевников, Никулин, Егоров и стреляют из этих страшных домов.

Дома, как крепости, продолжали стрелять. Выстрелы раздавались везде: в центре города, на Брянске-втором, в Урицком поселке…

Внезапно усилилась канонада. Сотни орудий ударили прямой наводкой. Взрывы раскололи небо, разбуженное солнце осторожно скользнуло лучами по горящей Петровской горе.

Матово блестели скрюченные, точно парализованные, рельсы. Зияли воронки, осыпанные осколками. Вокруг лежала земля, развороченная бомбами и снарядами, досыта накормленная железом. Станция была исковеркана.

Еще три недели тому назад капитан Ланков бомбил эти места. И сейчас он испытывал смешанное чувство: удовлетворение своей работой и налет грусти — было больно видеть израненную землю.

Когда фронтовая судьба забросила Ланкова в Брянск, он сразу же вспомнил о Вале. Капитан не был влюблен, он вообще еще не успел познать это чувство, но ему хотелось увидеть Валю, ошеломить ее нежданной встречей.

Из скелета двухэтажного кирпичного дома выпорхнули мальчишки в немецких касках с палками-винтовками в руках.

— Бей Гитлера! Ура! — кричали они. Увидев летчика, остановились, бесцеремонно пожирая глазами Золотую Звезду Героя.

— Ребята, может, знаете, где живет Валя Сафронова?

Мальчишки переглянулись.

— Нет, не слыхали про такую.

Он спросил о Вале еще нескольких прохожих, но никто о ней не знал. Ему показалось это странным: отважная разведчица не могла оставаться безызвестной. Наконец капитану показали землянку на самом краю сгоревшей улицы.

— Здесь какие-то Сафроновы живут.

Ланков постучал в дверь, поросшую коричневым мхом.

— Входите! — послышался хриплый голос.

Он осторожно спустился вниз по скользким ступенькам. В землянке было сыро и холодно. Сквозь маленькое грязное окошко просачивался слабый свет. В полумраке Ланков увидел мужчину с перевязанной головой, лежавшего на топчане. В углу пожилая женщина что-то толкла в ступе.

— Вы случайно не родственники Вали? — спросил капитан.

Мужчина приподнялся на локте и слегка кивнул:

— Я ее брат, Иван Иванович, а это — наша мама Мария Павловна.

Ланков звонко и торжествующе засмеялся:

— Отыскал, отыскал ее!..

И сразу осекся, почувствовав, что вокруг него горе.