Илья Афроимов - Город, где стреляли дома

На шум сбежались солдаты и, не разобравшись в темноте, открыли стрельбу. Когда вспыхнул фонарь, рядом с подпольщиками корчились в предсмертных муках и палачи. Окровавленный Бунте пятился к выходу. В луже крови пытался подняться тяжелораненый Кожевников. Дрожа всем телом Бунте выстрелил в него и тут же скрылся.

Из подвала долго неслась дикая какофония.

Врач карательного батальона бегло осмотрел раненую.

— Грудь прошита двумя пулями, — объяснил он капитану Бору Небаши. — Но легкие не задеты.

Именной автомат и орден на гимнастерке подсказывали капитану, что у него в руках необычная партизанка. Он велел связаться по рации со штабом тыловой области. Оттуда поступил приказ — срочно доставить пленную в Брянск.

Запряженные сытыми лошадьми сани домчались от Утов до Выгоничей без остановки. Здесь встречала санитарная машина.

В Корюке без труда определили, что захваченная в плен — не кто иная, как знаменитая партизанская разведчица Сафронова. Фон Крюгер тотчас доложил генералу Бернгардту.

— Наконец-то к нам попал ключ от городского подполья.

Генерал потребовал «дело» Сафроновой и просидел над ним битых два часа. Он не пожалел, что снизошел до роли обыкновенного следователя. Документы рассказали много любопытного. Эта русская чуть ли не каждый день приходила в город и, пользуясь беспечностью службы безопасности, собирала такие сведения, которые сделали бы честь асу любой разведки. Ее принимали высшие генералы Красной Армии и даже Кремль. Теперь только стало ясно, почему вражеские бомбы точно ложатся в цель, а партизаны знают, куда и в какое время уйдет не только эшелон, но и обычная транспортная повозка.

По распоряжению Бернгардта Валю положили в отдельную больничную палату, двое часовых, сестра и санитар день и ночь дежурили возле нее.

Через неделю разведчицу на носилках понесли на допрос. Допрашивал ее — это было неслыханное в Корюке дело — сам Бернгардт. Переводил фон Крюгер.

— Господин генерал удивлен, — начал фон Крюгер, — что вы, из семьи Сафроновых, вдруг ведете подрывную работу против германской армии! Вам следовало бы поступить наоборот.

Валя дала себе клятву не отвечать на вопросы, но столь неожиданный поворот заинтриговал ее.

— Почему же это?

Бернгардт охотно пояснил через Крюгера. Ему хорошо известно, что большевики убили ее отца. Мать и дети оставались без земли и хлеба. Разве это не так? Германская армия несет свободу и жизнь таким людям, как ваш отец, Валентина Ивановна.

Валя обвела взглядом генерала и спокойно пояснила:

— Знаю, что вашему уму, господин генерал, мои слова будут недоступны. Но скажу: я не в обиде на Советскую власть, она меня вырастила.

Генерал не знал, как продолжить разговор. Заполняя неловкую паузу, фон Крюгер ткнул пальцем в орден.

— За что получили?

— Не трогай грязными лапами! — Валя приподнялась на носилках. Санитары растерянно глядели друг на друга, не зная, как им поступить.

Капитан хотел было разразиться бранью, но Бернгардт знаком остановил его.

— Упорство бессмысленно, пора это понять. Расскажи о всех тайных преступниках, скрывающихся в Брянске. И мы наградим тебя. Германия умеет платить за добро. Это мне поручил передать сам фюрер! — при этих словах Бернгардт и Крюгер встали перед Валей навытяжку.

Валя слышала о последних массовых арестах и казнях патриотов. «Значит, схвачены не все», — обрадованно подумала она и зажмурилась, как от внезапно вспыхнувшего света.

От фашистов не ускользнули ее раздумье и радость. Они истолковали их по-своему. Дряблая серая генеральская шея вытянулась, как у черепахи. Капитан торопливо снял крышку с хрустального чернильного прибора и обмакнул перо. Сейчас откроются тайны русского подполья!

— Вы спрашиваете, где подпольщики? — Валя приподняла голову и посмотрела генералу в глаза. — Они везде. Они в каждом нашем доме. Честное слово!

Желваки на скулах Бернгардта надулись. Крюгер не видел своего шефа таким страшным, даже после провала операций против партизан и гибели целых полков. Видимо, никто не наносил генералу такого сокрушительного удара, как эта прикованная к носилкам девчонка.

— Расправляйтесь с ней, как хотите!.. — заорал в исступлении генерал. — Но… говорить заставьте!..

— Она не выдержит пыток, господин генерал, — робко заикнулся Крюгер.

— Вы — безмозглое полено, Крюгер! Пытайте ее и лечите, лечите и опять пытайте. Поймите же, наконец, если мы не развяжем ей язык, нам нечего делать в России.