Владимир Колганов - Феномен ДБ

Как я уже писал, в армии мне не довелось служить. Поэтому, и впрямь, надо Быкову как-то посочувствовать. Хотя убеждён, в моём сочувствии он нисколько не нуждается – своими романами и стихами Быков уже отомстил всем своим врагам. Если же не всем, то времени у него ещё достаточно. Снова повторю ранее высказанную мысль: если нет вдохновения, на помощь писателю приходит злость. Проблема в том, что злость нужна лишь для того, чтобы дать новые силы вдохновению творца. Когда же злость остаётся чуть ли не в единственном числе, из этого вряд ли что-нибудь хорошее получится.

Вот и тележурналист Владимир Соловьёв как-то, под настроение, довольно резко заявил [41]:

«Дима Быков блистательно начинал, а с годами превратился в графоманствующего мизантропа».

Это конечно перебор – нельзя же все последние романы Быкова объяснять только мизантропией. Вот, скажем, «Икс», – это вполне корректная по отношению к автору «Тихого Дона» версия создания романа. Суть её в том, что контуженный белогвардеец всё начисто забыл. Забыл и то, что написал замечательный роман. И если бы не психиатр Владимир Бехтерев – в романе он назван как-то по-другому – писатель так бы и остался при своём неведении. Но вот оказывается, что лучше бы не знал…

Кстати, и тут в некотором роде раздвоение личности, два осколка, каждому из которых удобнее существовать отдельно от другого – бывший белогвардеец и удачливый писатель. Пожалуй, Быкову я тоже пожелал бы разобраться со своими ипостасями – выбросить ненужное и сосредоточиться на самом главном. Но вот на чём, это самому ему решать.

Не исключено, что главное для Быкова – забота о культуре. Помнится, как-то он сказал, что если пригласят в правительство, не прочь занять пост министра всей нашей культуры. Само собой, не для того, чтобы тиражировать свои романы – тиражей и без того хватает, – но чтобы поспособствовать духовному возрождению отечества. Впрочем, уточню – возможно, министром Быков согласится быть, но только не при этой власти. В чём причина? Похоже, виноваты люди, и в частности, автор «Околоноля» (по мнению сведущих людей, это Владислав Сурков, тогдашний замглавы администрации президента), позволивший себе заимствовать что-то, в частности, из наследия Пелевина [42]:

«Не скажу, чтобы мне было обидно за Пелевина. <���…> Но товарищи дорогие! Про хазар, контролирующих весь юг России, мне даже напоминать неловко. Всё из той же книги под названием «ЖД», следы знакомства с которой щедро раскиданы по пространству «Околоноля». Как невыносимо, когда холодные, самовлюбленные, абсолютно полые люди примазываются к мировой культуре. От снобизма, оказывается, не так далеко и до фашизма!»

Вот это подвижничество вызывает восхищение – по должности либо по велению души Быков осилил весь роман, что называется, проштудировал с карандашом в руке от корки и до корки. И не стерпел! Да и как можно было промолчать, когда примазываются к твоей «ЖД», когда воруют у тебя хазар, по сути, самое светлое и дорогое, что ещё осталось в прошлой жизни. А в этой что? Лишь плагиат и суета бездарностей, а там рукой подать и до фашизма.

Тут следует ради справедливости отметить, что сам Быков слегка заимствовал только у тех авторов, которых с нами уже нет. Им по большому счёту всё равно, а публике – удовольствие от нового романа. Вполне уместно привести мнение Кирилла Решетникова, который всё-таки нашёл, за что автора можно похвалить, даже несмотря на чрезмерные длинноты и невнятную идеологию [43]:

«"ЖД" – очень ценная книга; это, несомненно, лучшее, что написано Быковым. Но ценность "ЖД" – отнюдь не в основных его содержательных "пунктах". Они, надо ли говорить, крайне сомнительны. Разделение людей на идеологов-захватчиков и "настоящий" народ искусственно, концепция цикличности – скорее броская метафора и риторический ход, чем серьезный тезис. <���…> Главный дар, продемонстрированный автором, – это, несомненно, дар памфлетиста. За гротескные описания московской художественной и политической тусовки <���…> автору можно простить любые длинноты».

Увы, с упомянутой критиком тусовкой я не общался, но если бы имел желание и возможность тусоваться, уж я бы оценил дар Быкова! Не стану утверждать наверняка, но мог бы простить и прошлые грехи вроде «матерной газеты» и пристрастия к портвейну. А всё потому, что считаю сатиру самым актуальным жанром для последних сорока или пятидесяти лет. Скольких бы несчастий удалось нам избежать с помощью иронии или убийственного смеха, если такой термин здесь употребим. К сожалению, почти всё, что в этом жанре слышал и читал – где-то на уровне школьной стенгазеты.