Владимир Рудинский - Мифы о русской эмиграции. Литература русского зарубежья

Казалось, все идет гладко в русской зарубежной литературе, но прямой дорожке к безболезненной смерти. Читателей охочих на то, что она предлагала, делалось все меньше и меньше; читали классиков, читали на иностранных языках, не читали вовсе, но никто не желал пить из их усыхающей лужи. Дело мирно сходило на нет.

Но тут произошел непредвиденный кризис. Волна новой эмиграции внесла два изменения: дала авторов, желающих писать по-новому, и читателей, желающих читать – то актуальное и интересное, и непременно по-русски. И повсюду саван стал рваться, и из-подо льда стали пробиваться цветы. Скажем, стихи Олега Ильинского [48] Олег Павлович Ильинский (1932–2003) – поэт. С 1944 жил с родителями в Германии, с 1956 в США. Публиковал стихи и эссе о русской литературе в журналах «Грани» (Франкфурт-на-Майне), «Новом журнале» (Нью-Йорк) и многих других изданиях русской эмиграции. Автор пяти сборников стихов. куда ближе к Гумилеву, чем к Георгию Иванову. «Денис Бушуев» Сергея Максимова [49] Сергей Сергеевич Максимов (наст. имя Пасхин: 1916–1967) – советский писатель, поэт, драматург. В эмиграции жил в Германии и США. Входил в редколлегию журнала «Грани» (Франкфурт-на-Майне). Наиболее известное произведение – роман «Денис Бушуев». , как и названное выше «Преступление и наказание», не только психологический, но и детективный роман (имеем в виду главным образом его первую, наиболее удавшуюся часть). «Девушка из бункера» Л. Ржевского [50] Ржевский Леонид (наст. имя Леонид Денисович Суражевский; 1905–1986) – писатель, литературовед. В 1930 окончил литературно-лингвистическое отделение педагогического факультета 2-го Московского государственного университета. Преподавал в Орехове, Туле, Москве. В 1941 защитил в качестве кандидатской диссертации составленный им двухтомный словарь языка «Горя от ума». Защита состоялась 28 июня, а 1 июля ушел на фронт в звании лейтенанта. Был помощником командира дивизионной разведки, попал в плен. В 1941–1943 в лагерях для военнопленных. В 1943 был освобожден и служил лектором для учителей на оккупированной территории. После 1944 жил под Мюнхеном и взял псевдоним Ржевский, в 1950–1953 жил недалеко от Франкфурта-на-Майне, где был редактором журнала «Грани» (1952–1955). В 1953–1963 преподавал в Лундском университете в Швеции. В 1963 он переехал в США, где ему предложили место профессора в Оклахомском университете. Позднее профессор славянской литературы в Нью-Йоркском университете. Член американского Пен-клуба. Публиковал книги а также статьи в журналах «Мосты» (Мюнхен), «Новый журнал» (Нью-Йорк), «Грани» (Франкфурт-на-Майне), «Литературный современник» (Мюнхен), «Воздушные пути» (Нью-Йорк), «Континент» (Париж), «Посев» (Мюнхен). полна самой живой актуальности, не боящейся современных и политических тем. «Мнимые величины» Н. Нарокова [51] Николай Нароков (наст. имя Николай Владимирович Марченко; 1887–1969) – писатель. Окончил Киевский политехнический институт, затем работал в Казани. Принимал участие в деникинском движении, попал в плен, но сумел бежать. До 1932 преподавал в школе математику, затем как бывший участник Белого движения был арестован и осужден на несколько лет. С 1935 жил в Киеве, откуда в 1944 эмигрировал в Германию. В 1950 переехал в США, где жил в Монтере (Калифорния) вместе с сыном, поэтом Николаем Моршеном, преподавал русский язык. Сотрудничал в «Новом журнале» (Нью-Йорк), газетах «Русская мысль» (Париж) и «Новое русское слово» (Нью-Йорк). Опубликовал книги «Мнимые величины» (Нью-Йорк, 1952), «Могу» (Буэнос-Айрес, 1965). от начала до конца держат читателя в напряженном любопытстве перед рядом поставленных ему загадок.

К этой же струе относятся и те романы, из-за которых сейчас сыр-бор загорелся: «Две силы» И. Л. Солоневича и «Рука майора Громова» Михаила Бойкова. Вовсе напрасно говорить о них, что они «легкое чтение» и т. п., как с чрезмерной скромностью признает М. Бойков. О романе Солоневича во всяком случае. Его герои – живые люди с интересной и индивидуальной психологией, а картины быта в нем ценнее, чем в десятках эмигрантских романов. Попытки снобов из «прогрессивной» старой эмиграции их критиковать с точки зрения жизненной правильности просто смешны: не стоит им придавать значения. Они нам, новым эмигрантам, будут говорить о жизни в СССР! Только этого, в самом деле, еще недоставало.

Другую часть не публики, а критиков, возмущает самый жанр этих вещей, как будто по-русски нельзя писать детективные и приключенческие романы. Да почему же собственно? Даже если бы их до сих пор и не писали, отчего же нельзя попробовать?