Демиен Милкинз - Портрет короля. Книга для тех, кто силится понять современное искусство или, чего доброго, стать великим художником

Был на нашем маршруте один тихий русский провинциальный городок, стоящий на высоком берегу реки Кубань. А на противоположном берегу расположился такой же тихий провинциальный адыгейский аул. Это место интересно тем, что здесь река является границей между двумя совершенно разными мирами: русским, а стало быть, православным Краснодарским краем и почти полностью исламской республикой Адыгея, коренное население которой по-русски между собой почти не разговаривает.

Мост через реку Кубань

То есть, попадая на правую сторону, вы словно оказываетесь в совершенно другой стране. Единственное, что связывает эти два мира, это советские названия улиц по обеим берегам реки (улица Дзержинского, проезд Чапаева, Советская улица и тому подобные) и старый, советского же времени, мост – очень важная для связи между двумя этими регионами транспортная артерия. Не знаю, как сейчас, но в тот момент, когда мы там оказались, мост был настолько стар и ветх, что проезд автотранспорта по нему был запрещен, а для пешеходов была проложена сколоченная из разнокалиберных досок дорожка шириной буквально в полтора человека.

По обе стороны моста расположились небольшие асфальтированные площадки, служащие конечными остановками для автобусов и маршруток. Люди подъезжают с одной стороны моста, выходят из автобуса, переходят по скрипучим дощатым мосткам на противоположный берег, садятся в такой же автобус, и маршрут продолжается уже по территории другой республики. Особенно экзотично это выглядит, если нужно переправить через эту «границу» какие-то грузы, потому что нести всё приходится на руках.

Этот мост настолько понравился одному из фотографов, что он решил больше никуда не ехать, а снимать только эту постапокалиптического вида переправу. Поначалу я за него даже порадовался, ведь в этом отдельно взятом инженерном объекте можно при желании отыскать огромное количество символов и смыслов, связанных с темой нашей экспедиции. К примеру, первое, что лежит на поверхности, – уподобление этого проржавевшего, разрушающегося моста истлевшей советской идеологии, являющейся последней скрепой, удерживающей вместе два таких разных мира. Сейчас скрепа разомкнется, мост рухнет, и исламская республика оторвется от России, подобно тому как несколько десятилетий назад вышли из Союза пятнадцать национальных республик бывшего СССР.

А можно, напротив, попытаться найти какие-то признаки появления принципиально новых связей между этими двумя культурными пространствами, неуклюже, в прямом смысле топорно наложенных поверх старых советских социальных конструкций. Например, глобализация и идеология общества потребления, параллельно и синхронно развивающиеся на обоих берегах этой реки.

Однако современного художника всё это не интересует. Он увлечен отражением ржавых конструкций в покрытой бензиновой радужкой воде, водорослями, наросшими на бетонные опоры моста, ритмом изгибов дощатой тропинки, выхваченными из тьмы размытыми фигурами людей… Вся эта постиндустриальная «красота» оказалась для него самодостаточным эстетическим объектом – и ничего о той кровавой катастрофе, которая произошла здесь сто лет назад…

Оговорюсь сразу: я ни в коем случае не обвиняю этого молодого и очень талантливого человека в профессиональной непригодности. Он вообще ничего никому не должен и тем более ни перед кем ни в чем не виноват. Мало того, в этой локации он нашел множество собственных глубоких смыслов. Просто его постмодернистское, воспитанное в том числе и системой современного искусства мировоззрение совершенно исключает даже попытку осознания каких-либо по-настоящему неудобных серьезных тем.

После экспедиции фотографы отобрали и подготовили к печати лучшие кадры, я смонтировал свои фильмы, и весь этот контент был отдан в руки организаторов выставки. И тут меня ждало неприятное открытие. Забегая вперед, скажу, что касалось оно именно критериев отбора работ. Запомните это словосочетание, оно здесь не случайно.

Я уже упоминал, что пространства, события и герои на снимках некоторых фотохудожников были самодостаточными эстетическими объектами, не всегда отражавшими тему нашей экспедиции. Тем не менее у авторов этих работ были какие-то собственные наблюдения, впечатления и выводы, которыми они искренне хотели поделиться со своей аудиторией. Например, многие пространства или объекты были специально сняты таким образом, чтобы замысел автора становился понятен только в результате просмотра всей серии снимков. И если из нее выдернуть пару-тройку изображений, весь замысел рассыплется, как карточный домик.