Алесь Адамович - Кузьма Чорный. Уроки творчества

Гальвас, который все выслушал, спрашивает Товхарта:

«— Твоя вера общечеловеческая или немецкая?

— Немецкая и общечеловеческая. Нас излупили и ощипали, и у нас теперь порванные локти, но мы ясно видим, что мы самая передовая нация в мире».

И Товхарт готов приобщить «к своей вере» белорус­ского помещика Гальваса, хоть тот не ариец.

К. Чорный ощутил и показал в своем произведении даже то, что широко известно стало только после вой­ны, из захваченных фашистских документов. Для Гит­лера и его стаи та немецкая нация, которой они все время клялись, была также не целью, а только средст­вом, орудием, с помощью которого они хотели превра­тить себя в «новое дворянство».

«Тот, кто примыкает ко мне,— говорил Гитлер,— призван стать членом этой новой касты. Под этим пра­вящим пластом будет согласно иерархии поделено об­щество германской нации, под ним — пласт новых ра­бов. Над этим всем будет высоко стоять дворянство, которое будет складываться из особо заслуженных и особо ответственных руководящих лиц... Широким мас­сам рабов будет оказано благодеяние быть неграмотны­ми. Мы сами избавимся от всех гуманных и научных предрассудков» [19].

Ну а если «эксперимент» не удастся, каста «сверх­человеков» погибнет, так пусть гибнет заодно и немец­кий народ, не жалко его «фюреру германской нации».

В марте 1945 года Гитлер не то утешал по-идиотски, не то издевался над немцами: «Если война будет проиграна, погибнет и немецкий народ. Такая судьба неизбежна! Не стоит беречь то, что нужно нации для примитивного прозябания. Наоборот, лучше самим уничтожить это, поскольку германская нация показала свою слабость и то, что будущее принадлежит исключи­тельно более крепкому восточному народу. После этой борьбы все равно останутся менее ценные люди, потому что лучшие люди погибли» [20].

Ошалевшим, пьяным от человеческой крови «фюре­рам» очень хотелось и противникам навязать свою вол­чью «мораль»: побежденного и слабого уничтожай! Геббельс кричал перед самым концом «тысячелетнего рейха»: «Немецкий народ заслужил судьбу, которая его теперь ждет... Но не предавайтесь иллюзиям: я никого не принуждал быть моим сотрудником, так же как мы не принуждали немецкий народ. Он сам упол­номочил нас. Зачем тогда вы шли вместе со мной? Теперь вам перережут глотки... Но если нам суждено погибнуть, то пусть весь мир содрогнется» [21].

И вот по приказу Гитлера водами Шпрее затапли­вается берлинское метро вместе с жителями Берлина. И все делается, чтобы зверства фашизма, как зараза, перекинулись и на армии победителей. Тем самым вы­родки человечества надеялись как-то «уравновесить» перед историей методы и дела самого гитлеризма.

К. Чорный — один из писателей, которые хорошо понимали это стремление фашизма заразить весь мир, все человечество бациллами антигуманизма, желание, проиграв в бою, отравить победителей «трупным ядом». Потому так горячо и настойчиво рядом с ненавистью к оккупанту он утверждает непреходящую любовь к че­ловеку как главной ценности на земле.

К. Чорный знает и прекрасно умеет показать, какой он, человек, если его не испортили собственностью, если не отравлен он золотом. Если не загнали его в темный угол черствости и жестокости. Если не вытравили из него ту высокую честность, трудолюбие, доброту, чело­веческую искренность, которую народ умеет проносить сквозь все лихолетья. Кто ж — не испортил, не отравил, не загнал? Реальные условия жизни. И те, кому это нужно,— от рабовладельца, императора, богдыхана, жестокого собственника до очередного демагога — фюрера XX века.

И если, несмотря на то что «ни в молодости, ни в старости нет от них спасения» (как жалуется герой К. Чорного в «Поисках будущего»), человек, рабочий человек все же остается таким, каким К. Чорный его рисует,— значит, в нем заключена величайшая сила сопротивления злу.

Максим Остапович в романе «Большой день» — че­ловек, руками которого во всей округе выкопаны колод­цы и посажены все сады,— ощущает себя созидателем чего-то великого и вечного. Зависимость от пана, от польского или немецкого надсмотрщика принижает этого человека. Но Остапович умеет ощущать вечный смысл и красоту того, что он делает не для «хозяев», а для людей вообще, и это поднимает человека над его положением, питает лучшие качества его натуры.

***

Может быть, ни в одном своем произведе­нии К. Чорный не смог так опоэтизировать само звание человека, как это сделал он в образах «маленькой Волечки» и Кастуся в «Поисках будущего». Потому что само время требовало этого от писателя, жестокое вре­мя, когда над будущим человечества висела черная тень фашизма. Да, все это есть, существует,— фашизм, собственничество, жестокость, невинная кровь и стра­дания, но все равно человек утверждает и утвердит свою победу над этим. Человек — вот что он такое! — как бы говорит своими романами военного времени К. Чорный, изображая прекрасную галерею людей из народа. Все мысли, чувства его рвутся к тому уголку земли, где «поблизости слышны в разговорах названия городов Несвиж и Слуцк». И это так понятно: чтобы любить всю землю, нужно любить всей своей памятью какую-то частичку ее, какой-то уголок на ней, чтобы любить людей, человека, нужно какого-то реального, живого поселить в своем сердце.