Владимир Гаков - Примадонна «космической оперы».

Главные произведения Брэккетт, созданные под его влиянием в 1940-е годы – и позже составившие сборники «Пришествие землян» (1967) и «Полукровка» (1973), – стали для писательницы ее собственными «марсианскими хрониками», принесшими ей славу и признание. Хотя она впоследствие созналась, что как раз хроники-то в ее намерения не входили: «Не думаю, что можно составить правильный хронологический порядок моих «марсианских» рассказов. По правде говоря, это никакая не серия, а просто отдельные истории, как бы случайно выходившие из моей пишущей машинки. Я влюбилась в этот воображаемый мир и неоднократно в него возвращалась – поэтому все рассказы имеют общий фон...»

На Марсе же развертывается действие многих романов Брэккетт, написанных в ту пору, в частности, одной из лучших книг писательницы – «Меч Райанона» (журнальная публикация 1949 года вышла под заголовком «Марсианские морские короли»).

Роман начинается с того, что земной археолог, занятый раскопками гробницы древнего марсианского полубожества, попадает в своего рода «пузырь времени» – и в результате отброшен на миллионы лет в прошлое. Где его ждет малый джентльменский набор всех «космических опер»: приключения, потасовки, побочное освобождение древних марсиан от тирании змееподобных злодеев, и в финале в качестве приза – рука и сердце местной принцессы. Как и положено принцессам в этом жанре, у той наличествует и сердце, и рука – даже две, а также две ноги, груди и прочее. (И никаких змеиных хвостов – все «инфернальные» атрибуты обычно резервировались за злодеями...)

Однако образы, описания, язык, которым рассказана эта незамысловатая история, уже хорошо обкатанная Берроузом (а для нашего читателя – еще и «советским графом» Алексеем Николаевичем Толстым!), – совсем не похожи на те, что характерны для 99 % американских «космических опер». Начнем с того, что Марс у Брэккетт, противу всяких ожиданий, – зеленый! И легендарные океаны его – вовсе не уныло-высохшие, а полноводные, таинственно люминисцирующие ночами в свете двух лун... Да и марсиане – не одна раса, а несколько, хотя все эволюционировали от единых предков.

И, разумеется, только по касательной повлияло творчество Берроуза (как и создателя Конана – Роберта Хоуарда) на самую популярную серию Ли Брэккетт: о герое-супермене по имени Эрик Джон Старк. Ему первоначально была посвящена журнальная дилогия – романы «Королева марсианских катакомб» (1949) и «Черные амазонки Марса» (1951), позже переизданные в книгах под измененными названиями (соотвественно, «Тайна Синхарата» и «Люди талисмана»); а также рассказ «Город ушедших» (1949).

Родители Старка, «крутого» парня и грозы всех особ женского пола – земных и инопланетных, – умерли на Меркурии, его же носит по планетам Солнечной системы, а затем и по галактическим просторам (но это – позже...), причем жизнь его постоянно висит на волоске. Разумеется, как и положено герою «космической оперы», Старку приходится совершать немыслимое количество самых разнообразных подвигов; хотя большинству тех, с кем его сталкивает судьба, он представляется изгоем, предателем, презренным наймитом – словом, криминальным типом. Дело в том, что Старк принципиально не признает над собою главенство «искусственных» (в смысле – сочиненных людьми или нелюдями) законов, а во всем предпочитает следовать внутреннему естественному закону.

И однако Ли Брэккетт всю жизнь относилась к этому «отпетому» типу с почти материнской нежностью. «Многие мои герои – это крепкие парни, не стесняющиеся ступать своими подошвами по дерьму. Но они и не растеряются, когда требуется одарить смазливую девчонку сорокасекундным поцелуем, как это здорово удается на экране Хамфри Богарту», – признавалась писательница в 1944 году. Правда, добавляла она, «и героини мои – в общем отменные суки – теплокровные (в те годы это понималось как комплимент, потому как неписанные законы жанра оставляли героиням лишь «ахи» да «охи», за закатывание глаз при виде очередных подвигов мужчин-суперменов. – Вл. Г.), зажигавшиеся с пол-оборота, но одновременно предельно гибкие и обладающие мозгами».

Такая вот характеристика... Чтобы понять, чем же так полюбился читателям и самой создательнице Эрик Джон Старк, следует вспомнить еще одно слово, которое обязательно произнесут к случаю критики, обсуждающие феномен Ли Брэккетт: «живой».

Традиционный герой довоенной «космической оперы» по штату обязан был оставаться рыцарем без страха и упрека, на чьем моральном облике и сквозь мощнейшую лупу не разглядеть и пятнышка. Идеал американского парня, по которому должны сохнуть женские сердца. И, как всякий идеал – бесконечно далекий от реальной жизни.