Сергей Беляков - Прелюбодей мыслей, или Виктор Суворов туда и обратно

Но пока подавляющее большинство продолжает глядеть на историю сквозь черно-белые очки, и Виктор Суворов прекрасно этим пользуется. Он отлично понимает, что практически любое явление можно трактовать и как успех, и как провал, любого исторического деятеля можно превратить в “святого”, а можно сделать из него “исчадье ада”. Весь вопрос в том, какой образ будет наиболее востребован публикой, за что будут охотнее всего платить. Суворов всегда старался ориентироваться на рынок. Его первая книга — “Освободитель” — была рассчитана на западного читателя. В ней Советская армия была представлена как примитивная орда: офицеры — сплошь пьяницы, солдаты — стадо баранов. Все в полном соответствии с антирусскими мифами, разросшимися к тому же на благодатной почве “холодной войны”. Но славы советскому перебежчику “Освободитель” не принес. Тогда Виктор Суворов написал “Аквариум”, книгу о всемогущем ГРУ, о советских диверсантах-суперменах, о мощи Советской армии. “Аквариум” Суворова стал бестселлером. Позднее Виктора Суворова спрашивали: как же так, в “Освободителе” вы разоблачаете миф о могуществе советских вооруженных сил, а в “Аквариуме” этот миф восстанавливаете? Когда же вы писали правду? Виктор Суворов отвечал, что обе книги правдивые, друг друга они не исключают, а дополняют. Например, говорил он, о крокодиле можно сказать, что он медлителен, неуклюж, ленив. Правда это? Конечно, правда. Когда сытый крокодил отдыхает на берегу — он ленив и неповоротлив. Но можно сказать и по-другому: крокодил стремителен, коварен, силен, настойчив. Правда это? Опять-таки правда, на охоте крокодил становится ловким и сильным хищником. В этом-то и заключается метод Виктора Суворова. Сталина можно назвать великим полководцем и гениальным государственным деятелем, а можно — кровавым чудовищем, можно восторгаться военной мощью вермахта, а можно доказать, что Германия вообще не была готова к войне (см. “Самоубийство”). И то и другое, как мы убедились, правда. Сталин был кровавым чудовищем, но и великим государственным мужем. Вермахт был силен, но к войне с Советским Союзом подготовился недостаточно и т.д. То же самое и с Жуковым.

Жукова можно ругать за жестокость, за безжалостность, выделявшую его даже среди советских генералов, сентиментальностью не отличавшихся. Можно осуждать за то, что привез из Германии четыре тысячи метров дорогих тканей, сорок четыре гобелена, восемь аккордеонов, двадцать богато отделанных охотничьих ружей и много сундуков и ящиков всякого добра. Если верить отчету Абакумова о проведенном у Жукова обыске, дача маршала напоминала то ли музей, то ли антикварный магазин. Жукова есть за что осуждать, но не надо отнимать у него тех заслуг, что принадлежат ему бесспорно, не надо выставлять лучшего полководца Второй мировой идиотом. Сталин не стал бы держать идиота на столь высоких постах. Разве Сталин, не стеснявшийся вмешиваться в личную жизнь подданных (то бишь советских граждан), насаждавший подчеркнуто аскетичный образ жизни, не знал о жуковских замашках во время войны? Конечно, знал и, наверное, морщился, выслушивая доклады о недостойном поведении маршала. Однако в опалу Жуков попал только после войны, когда необходимость в нем отпала. Пока шла война, Сталин был готов мириться с чем угодно. Заведи Жуков гарем в тысячу наложниц, и то бы стерпел, наверное. Не свидетельствует ли эта терпимость о незаменимостигероя Халхин-Гола и Сталинграда, спасителя Ленинграда и Москвы, освободителя Украины и покорителя Германии?

Впрочем, я пишу эти строки не для Виктора Суворова. Автор “Аквариума” все это и без того прекрасно знает. Более того, не исключаю, что вслед за антижуковской трилогией он выпустит трилогию, прославляющую Жукова. Почему бы и нет? Все тот же “принцип крокодила”, позволяющий даже не отказываться от своих слов. И пока читатель будет верить в существование “однозначных” героев, пока он будет делить исторических деятелей на тех, кто “за нас”, и тех, кто “против нас”, Виктор Суворов источник прибыли не потеряет. В этом — суть, и понять, наконец, всю пагубность такого мышления куда важнее, чем оспаривать те или иные антижуковские аргументы Суворова.

Кстати, чуть не забыл о самом главном — о названии его книги. Называется книжка, как мы знаем, “Беру свои слова обратно”. В аннотации сказано следующее: “Каждый человек допускает ошибки. Не избежал их и Виктор Суворов. Перед ним открывалось два пути: настойчиво доказывать свою правоту или признать ошибки. Он выбрал второй путь и оказался самым суровым и беспощадным критиком своих заблуждений”.